Одним из основных корней опыта катехизации в Церкви является, несомненно, описанный в евангелиях пример Господа нашего Иисуса Христа и общины Его учеников. Рождение Новозаветной Церкви не могло бы произойти без полного, целостного и последовательного научения Господом Своих учеников.  И это несмотря на то, что те, кто последовал за Иисусом, были по нашим современным меркам вполне наученными людьми, и, если и были рыбаками, то совсем не простыми. Почти каждый из них мог, как известный юноша, вопрошавший Христа о вечной жизни, сказать о заповедях Закона: «… Все это я сохранил от юности моей» (Мк 10, 20).  Но им недоставало главного – уметь пребывать в общении и оставаться верным ему. Именно этому и учил Господь Своих учеников.

Т.е., чтобы потом, после Пятидесятницы, быть «один с Ним дух» (1Кор 6, 17), чтобы жить «одною душою и одним сердцем» (Деян 4, 32) не только со Христом и Его Отцом, но и друг с другом, необходимо было не только «вино» Духа, но и «новые меха» человеческих сердец, готовые Его вместить. И такая готовность обретается, как видно, только через целенаправленное научение вере, молитве и жизни, которое и совершил Господь.

Иисус приходит, чтобы привести всех к Отцу. В этом суть Его молитвы: «…чтобы все едино были, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе …» (Ин 17, 21); в этом суть Его действий: «Мне должно делать дела Пославшего Меня…» (Ин 9, 4 син. пер.). В этом и суть невиданного нигде до этого пути научения как разделения судьбы до конца, как путь откровения Своего единого с Отцом сердца, которое есть Дух Святой.  Именно поэтому открытость, верность или, наоборот, закрытость этому Духу, т.е. хула на Него, Духу единства и общения, являются судьбоносным для человека.  Ведь можно не узнать сразу достоинства того, кто говорит или действует этим Духом – это простительно и исправимо. Но нельзя ошибиться в узнавании Самого Духа Истины и Общения или возненавидев Его, признав духом бесовским, или пренебрегая Им. Потому что встретиться со Христом и узнать Его, как во время Его земной жизни, так и теперь, можно только через открытость этому Духу. И тот, кто имеет ее, тот находит путь жизни. А если нет ее, то невозможно обрести встречу со Христом не только сейчас, но даже и тогда, когда ходил Он по земле. И, в таком случае, не помогали и не помогают даже явные знамения и чудеса (притча о богаче и Лазаре).

Христос для учеников был и есть «дверь» к Отцу потому, что имеет общение с Отцом. Ученики исполнившись Духа общения Отца и Сына, вместив дар единого сердца и души, став Церковью, сами, в свою очередь, становятся «дверью» ко Христу. Только теперь возможно исполнение заповеди «… Идите и научите все народы, крестя людей во имя  Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я заповедал вам» (Мф 28, 19-20).

Поэтому и  свидетельствует ап. Иоанн своим ученикам: «… что мы видели и слышали, мы возвещаем и вам, чтобы и вы имели общение с нами. А наше общение есть общение с Отцом и с Сыном Его, Иисусом Христом» (1Ин 1, 3).

И так было и есть до сих пор: идти  и научить – это значит обретать и обрести общение, т.е. одно сердце, один ум, единый путь и его итог, когда уже возможны слова «Я уже не называю вас рабами <…>; но вас Я назвал друзьями ...» (Ин 15, 15) с надеждой  на общие Крест, Воскресение, Вознесение и Преображение.

Ученичество у Христа предполагает два условия.

Первое условие – предварительное – вера, послушание и надежда.

Второе условие – главное – это любовь или общение.

Упоминавшийся выше юноша, пришедший ко Христу с вопросом о вечной жизни, имеет и веру, и послушание и даже надежду (ведь приходит не к кому-то, а ко Христу), но не нашел в себе любви. Потому и отошел в печали. Ведь и вера, и послушание, и надежда, если не исполнятся в любви, то остаются внешними, потому что будут неизбежно иметь ввиду только благополучие самого человека, который ими обладает, пусть даже и духовное. И человек, подобный этому юноше, если и не теряет, возможно, спасение от смерти (Господь говорит ему: исполняй заповеди и будешь жить (Мф 19, 17)), но не может стать другом Христа[1].

 А кто хочет стать Ему другом и жить в общине Его друзей  «…да отречется от самого себя и возьмет крест свой и следует…» (Мф 16, 24) за Ним, т.е. на Его, а значит и на свою, Голгофу. Пусть возлюбит Иисуса больше матери и отца, жены и детей. Пусть пренебрежет своим домом, карьерой и выгодой, позором и здоровьем. Пусть все отдаст за дар жить в общении, в Духе, в едином сердце Отца и Сына и всех верных.

Для того, чтобы выполнить первое условие, нужно не только уйти от смертных и др. тяжелых грехов, но и осознать как необходимость, и достичь как регулярного факта в своей жизни церковной и личной молитвы, слышания слова Божьего, деятельного милосердия, начиная с 1-й и 2-й десятины, поста, участия в церковных трапезах и праздниках и т.д. Т.е. то, что, в основном, соответствует духовно-нравственным требованиям Закона.

Но далее идет самое главное – откровение  любви Христовой и призыв «Следуй за Мной» (Мф. 9, 9), т.е. призыв жить в общении и служении.

Теперь тебе нужно научиться слушать слово Христа не когда тебе удобно или когда ты ожидаешь, но когда говорит Он, пусть даже препятствует этому самое до этого дорогое и важное – долг или обязанность. Потому что в этом любовь и общение, в этом «благая часть, которая не отнимется».

И молиться нужно научиться как сыну и дочери, не в многословии, но в вере в полную непреложность исполнения.

Милосердие твое пусть теперь станет иным: пусть осуществляет себя не только по отношению к близким и своим, но и к ближним вплоть и до врагов. Потому, что только такое милосердие есть путь к общению и плод любви Христовой.

И так далее, и так далее…

Как правило, в письменных источниках, свидетельствующих об опыте катехизации в Церкви, общение или поиск его прямо почти не описывается. Ведь вещь это очень живая, если и выражающая себя, то, как бы «между строк» — не в тонах, а в обертонах. Поэтому можно легко это не заметить, этим пренебречь. И лишь тот,  кто познал Бога как Отца, Христа как Друга и Церковь как общину и общение святых, и в катехизации, как пути воцерковления,  начнет видеть не просто учебу или воспитание, тренинг или временную помощь на индивидуальном или групповом духовном пути, а путь единения в свободе, разделения боли и радости, нарастающей взаимной ответственности, имеющих, причем, непреходящий характер. И также как необходимо на пути катехизации явление и обретение таких качеств как твердость и точность, решимость и терпение, ясность и простота, дерзновение и хранение границ, необходимы смирение и кротость, приветливость и забота, нежность и сострадание.

«Жаль Мне народа, — говорит Господь ученикам, — уже три дня остаются они со Мной, и нечего им есть; и если отпущу их не евшими домой, они обессилеют в дороге, а некоторые из них пришли издалека».  (Мк 8, 2-3)

И это говорится совсем не ради будущего знамения, а, наоборот, знамение умножения хлебов является следствием этой жалости и заботы Христа. Но для нас сейчас важней другое. Один этот случай показывает какую атмосферу создает Господь в среде всех Своих оглашаемых –  тех, кто пришел слушать Его слово и научаться вере. Но чаще, как мы сказали выше, это не случаи, а только «штрихи». И видно, что евангелисты такие «штрихи» делали намеренно: если Иисус, например, берет дитя в кругу учеников, то обнимает его (Мк 9, 36); если приходит на могилу к Своему другу и оглашаемому Лазарю, то плачет (Ин 11, 35); и если совершает Тайную вечерю, то так, что можно возлежать у Него у груди (Ин 14, 23).

Такие же «штрихи», показывающие атмосферу, духовный настрой, которые были в процессе наставления в вере, есть и в апостольских посланиях (сами послания, разумеется, обращены не к оглашаемым, но в них есть воспоминания или аппеляции к опыту катехизации):

«Как Христовы апостолы, мы могли бы отяготить вас, но мы были тихи между вами, подобно как кормилица лелеет своих детей. Так в сердечном устремлении к вам мы хотели передать вам не только Евангелие Божие, но и свою жизнь, потому что вы стали нам дороги. <…> Вы свидетели и Бог, как свято и праведно и безупречно показали мы себя вам верующим, — вы это знаете, — как каждого из вас в отдельности, словно отец детей своих, мы увещали вас и ободряли и заклинали, чтобы жить вам достойно Бога, призывающего вас в Свое Царство и славу» (1Фес 2, 7-12).

Сами наставлямые в нормальном случае отвечают не просто большой благодарностью, но и таким же стремлением отдать или передать свою жизнь.  «Ибо свидетельствую вам, что, если бы возможно было, вы вырвали бы глаза свои и дали бы мне» (Гал 4, 15) – пишет Апостол к Галатам, напоминая им о времени их блаженного оглашения.

 Важно и то, что после крещения и воцерковления, когда необходимость в постоянном присутствии и участии катехизатора в жизни  новой общины (или, как минимум, пока общности) отпадает, то глубокая внутренняя  связь, общение и единство остаются навсегда. Более того, эта связь и ее качество являются одним из основных признаков адекватности и верности как катехизатора, так и его бывшей огласительной группы Духу Христовой любви. Если есть ее начаток в сердце катехизатора и его оглашаемых, то навсегда они останутся друг для друга источником и скорби, и радости, и заботы.

«Ибо от великой скорби и стесненного сердца я написал вам со многими слезами не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам» (2 Кор 2, 4). Так пишет ап. Павел к своим бывшим оглашаемым в Коринф.

Такие отношения складывались не только у апостола и его бывшей, как бы мы сказали сейчас, огласительной группы, но и лично с наставляемыми. Достаточно ясно это выражено, например, в послании к Филимону.

«Потому, имея великое во Христе дерзновение предписывать тебе твой долг, по любви скорее прошу не иной кто, как я, Павел, старец, а теперь и узник Христа Иисуса, — прошу тебя о моем сыне, которого я родил в узах, об Онисиме, <…>  а он — мое сердце. <…>. Итак, если ты имеешь общение со мной, прими его, как меня. Если же он чем обидел тебя или должен, считай это за мной: я, Павел, пишу своей рукой: я возмещу; чтобы не сказать тебе, что ты и за самого себя мне должен. Да, брат, порадоваться бы мне на тебя в Господе: успокой мое сердце во Христе. Уверенный в послушании твоем, я пишу тебе, зная, что ты сделаешь и сверх того, о чем говорю» (Флм 8-21).

«Штрихи», говорящие об атмосфере открытости и общения, которая складывалась в процессе катехизации, есть и в некоторых других письменных свидетельствах.

Интересным, например, является описание опыта катехизации у блж. Августина в известной книге Карло Кремона “Августин из Гиппона. Разум и вера”. Автор, исследуя и обобщая духовный путь блж. Августина, обращает внимание, что записаться в оглашаемые ему помогли тяга, симпатия и доверие, которые он обрел по отношению к своим катехизаторам – епископу Амвросию и священнику Симплициану.  Вот один «штрих»: "Однажды, окончив занятие, на котором присутствовал Августин, Амвросий подошёл к нему, с необычной сердечностью взял его под руку и начал доверительный разговор,  увлекая профессора-катехумена по внутреннему переходу в свой дом. <…> Амвросий тревожился о самом молодом философе, на лице которого запечатлелись следы внутренней борьбы. Как у хорошего врача в старые добрые времена, у  Амвросия был намётанный глаз, и ему хватало малейшего признака, чтобы поставить точный диагноз"[2].

Интересно, что способность катехизатора иметь такой «наметанный глаз», является плодом не только его молитвы, но и открытости, и общительности. И они были внутренним требованием к нему не только во времена Амвросия и Августина, но и сейчас. Так в своей диссертации «Таинственное введение в православную катехетику», которая является на сегодня самым лучшим пособием по традиционной катехизации на русском языке, о. Георгий Кочетков пишет о требованиях к современному катехизатору:

«… [Катехизатор] «лицом к лицу», внутренне и благодатно общается (подчеркивание моё – В.Я.) со своими «подопечными» и потому именно он лучше всех в церкви знает, что действительно происходит и произошло внутри, в глубине души обращающегося человека, насколько тот близок к оглашению, крещению или таинствоводству …» [3].

И еще один пример того, как дух общения и приветливости осуществлял себя в процессе миссии и подготовки к крещению. Он из опыта монашества, которое в свой ранний период, а, тем более, и после – в течение всего «константиновского» периода – брало на себя ответственность за катехизацию или за ее восполнение, т.е. за подготовку людей к жизни, практически воплощающей Евангелие.

 «Говорили об авве Макарии Египетском, что однажды, восходя из скита на гору Нитрийскую, будучи близок к месту, он сказал своему ученику: «Пройди немного вперед». И когда ученик прошел немного вперед, он встретил эллина — это был жрец Педала, который нес большую вязанку дров для сожжения и бежал. И закричав ему, брат сказал: «Ах ты, демон! Куда ты бежишь?» И вернувшись, жрец пошел к брату, нанес ему удары и оставил его наполовину мертвым. Потом, подняв дрова, он снова побежал. И пройдя немного вперед, авва Макарий встретил его и сказал ему: «Здравствуй, здравствуй, трудолюбец!» И жрец, удивившись, пошел к нему и сказал: «Что доброго ты нашел во мне, что почтил меня приветствием?» Старец сказал ему: «Я видел, что ты утруждаешь себя; но не знаешь ли ты, что ты утруждаешь себя напрасно?» Он сказал: «Я умилился от приветствия, и узнал я, что ты — служитель великого Бога; но другой монах, злой, которого я встретил, оскорбил меня, и я избил его до смерти». И старец узнал, что это был ученик его. И взявши его ноги, жрец говорил: «Я не отпущу тебя, если ты не сделаешь меня монахом». И они пошли к месту, где находился брат, привели его в церковь горы; и когда увидели там жреца, были изумлены. Они крестили его, сделали монахом, и множество эллинов сделались христианами из-за него.

Авва Макарий говорил: «Слово худое делает добрых худыми; подобным образом и доброе слово делает худых добрыми»[4].

Излишне и говорить, что добрым прп. Макарий Великий называет слово, исполненное  Духа общения. Именно такое слово и способно претворить худого в доброго, а это и есть цель катехизации.

Современная практика катехизации как в православии, так и в других конфессиях, часто страдает от закрытости и отчуждения. В подавляющем числе примеров мы видим, к сожалению, вместо катехизации просто курсы, занятия, школы. И дело не в форме, а в духе индивидуализма, коллективизма и отчуждения, которые из мира сего, для которого они родные, переносятся на церковную почву. Верхом деградации начатков катехизации, на наш взгляд, является практика приходского индивидуального консультирования, активно продвигаемая в некоторых епархиях РПЦ.

Почему же катехизация, как путь воцерковления, часто не является плодом общения и путем к общению? А ведь только таковой она и может  быть.

В ответе на данный вопрос мы полностью солидарны с известным современным исследователем литургики и катехизации митр. Черногорско-Приморским Амфилохием (Радовичем). В своей статье «Литургическая катехеза» он заключает: «Одно очевидно из историче­ского опыта: правильный или односторонний подход к катехезе всегда зависел от правильно­го или неправильного отношения и подхода к самой тайне Церкви, тайне ее миссии в мире»[5].

И действительно полная традиционная катехизация как введение в жизнь Церкви невозможна там, где вера в нее ущемлена. Т.е. там, где Церковь видится только как иерархический организм, хранительница таинств или место индивидуального аскетического подвига и тому подобное. В такой церкви или через нее можно решать разные частные проблемы, но в ней нельзя жить.

Подлинная же катехизация предполагала общение как разделение жизни , потому что существо Церкви  в воплощаемой  в конкретной общине и братстве единой жизни с Отцом и Сыном и всеми верными во Святом Духе. Подлинная катехизация всегда была плодом такого опыта Церкви и вела к нему.

Т.о., всякий, кто хочет взяться за благое дело катехизации, призван укрепить себя в вере в то, что Церковь не потеряла своей идентичности с Первоапостольской  Иерусалимской общиной. Что и сейчас она является местом, где по вере народа Божьего актуализирует свою силу Христов Новый Завет – Завет, основной дар которого – единое сердце и одна душа (Деян 4, 32).

И если пророчество Иеремии, через которого Господь говорит: «И дам им одно сердце и один путь…» (Иер 32, 39); и пророчество Иезекииля, где сказано: «И дам им сердце единое, дух новый вложу в них…» (Иез 11, 19) исполнились в опыте Иерусалимской общины и братства, то пусть они исполняются и исполнятся в нашей церкви, а значит и в ее катехизации, и в жизни каждого ее оглашаемого.

Примечания

1. См., например: Н.Е. Пестов. О покаянии. Православное братство Ап. Иоанна Богослова. М. 2008. С. 42

2. Карло Кремона. Августин из Гиппона. Разум и вера. Режим доступа: http://antology.rchgi.spb.ru/Ambrosius/Kremona.htm С. 131.

3. Кочетков Г., свящ. Таинственное введение в православную катехетику: Пастырско-богословские принципы и рекомендации совершающим крещение и миропомазание и подготовку к ним: Диссертация на степень maitrise de theologie. М.: Свято-Филаретовская московская высшая православно-христианская школа, 1998. С. 203.

4. Макарий Египетский, прп. Творения. Библиотека Отцов и Учителей Церкви. М.: Паломник, 2002. 

5. Митр. Амфилохий (Радович). Литургическая катехеза.