Перейти к основному содержимому
МиссияКатехизация
О насАвторыАрхив
Катехео

Православная миссия
и катехизация

Что такое этика (по совести, общечеловеческому опыту и Библии)

Сегодня мы с вами начинаем цикл бесед по христианской этике. Тема, на первый взгляд, хорошо знакомая: «Что такое этика?» Мы все знаем, что этика – это то, что говорит начинающим жить людям о том, как надо жить, «что такое хорошо и что такое плохо»
12 сентября 2013 27 мин.

Скачать в формате  DOC  EPUB  FB2  PDF

Беседы, которые автор проводил в 1990–1992 гг. в качестве добавления к огласительным беседам, представляют собой благовествовательный жанр, любимый святыми отцами и учителями Церкви в «классические» святоотеческие столетия (III–IX вв.). Он был почти забыт в новое время. Жанр беседы отличается от проповедей или писем духовным чадам тем, что это прежде всего устный жанр: речь беседы течет в стилистике живого диалога со слушателями. В беседах воспроизведены вопросы слушателей и ответы, так что и читатель может представить себе эту аудиторию, узнать о проблемах, волновавших ее в тот момент.

Беседы по христианской этике рассчитаны, кроме взрослых оглашаемых, на студентов и преподавателей христианских учебных заведений, а также всех, интересующихся современными аспектами осмысления и воплощения в жизнь принципов христианской этики.

Предисловие к первой публикации бесед по христианской этике

Перед вами, дорогие читатели, – первые две беседы о. Георгия Кочеткова по христианской этике из того цикла двадцати пяти с лишком лекций на эту тему, которые он читал в 1990–1992 гг. в качестве добавления к огласительным своим курсам, но и как мероприятие по дальнейшему христианскому образованию крещенных взрослых.

Эти беседы представляют собой благовествовательный жанр, любимый святыми отцами и учителями Церкви в «классические» святоотеческие столетия (III–IX вв.). Он был практически забыт в новое время. Проповеди, да, произносились хорошие; послания и письма духовным чадам своим писались. Жанр беседы от них отличает то, что это в особенно подчеркнутом смысле прежде всего устный жанр: речь беседы течет в стилистике живого диалога со слушателями. Правда, как и в древние святоотеческие времена, не исключается, что такая беседа и записывается сразу от уст учителя. До нас дошли древние описания того, как богатые прихожане (сегодня мы называли бы их «спонсорами») нанимали девушек-скорописцев и они сидели при беседе и старались записывать все, что было тогда сказано живой речью. Они улавливали каждое слово церковного учителя и записывали его для возможности письменного умножения его бесед и их заочного прочтения. И сегодня, конечно, церковные учителя при произнесении бесед считаются с этим фактором записывания; только скорописцы уже не нужны – работает магнитофонная лента. Но при всем этом как раз в жанре бесед сохраняется выражение живого человеческого голоса, обращенного к слушателям.

Следовательно, даже в записанной и размноженной, перечитываемой в любой раз беседе, ярко воспринимается то обстоятельство, что перед учителем во время беседы сидят (или стоят) живые люди, которые сразу же по окончании реферата будут ставить вопросы в отношении сказанного им. Учитель знает притом, что волнует людей в текущий день, он предвидит эти вопросы. И вопросы ставятся вслух, так чтобы вся аудитория могла участвовать в процессе вопросов и ответов.

В случае бесед о. Георгия особенно приятно, что эти вопросы и ответы также воспроизведены, поэтому и заочный читатель данной беседы может представить себе эту аудиторию, узнать о проблемах, волнующих ее в данный живой момент. Он становится свидетелем того, что вопросов у слушателей довольно много, что они уже накопились в сознании слушателей и так и «изливаются» по окончании самой беседы перед учителем. Ответы преподавателя – часто довольно важные, расширяющие горизонт слушателей, но иногда – лишь отражают на определенный момент какое-то мимолетное состояние в сознании одного индивидуального слушателя. Так это было в древнее «классическое» время бесед, так дело обстоит и в беседах о. Георгия.

Очень советуем читателю, чтобы он при чтении текстов этих бесед никогда не терял из вида этот особый контекст, эту структуру живого диалога, и не требовал от беседы как таковой риторической отшлифованности, которую можно требовать от проповеди или послания, не говоря уже о богословской статье.

Если мы при чтении восстановим живую ситуацию собеседования, мы получим шанс умственно находиться в этом экзистенциальном процессе между учащим и учащимися, охватывающем и наши вопросы о хорошем, красивом, добром, с одной стороны, и о злом – с другой. Мы втягиваемся в этот процесс обучения, который идет от «я» учащего к «ты» учащегося, и вопросов, идущих от «я» учащегося к «ты» учащего.

Это ведь совсем другая структура речи по сравнению с изложением данных истин в более абстрактном виде, от третьего грамматического лица. От «я» к «ты» христианам дано говорить в Любви. В структуре беседы это будет любовь во Христе учащего к своим слушателям и ищущая Истины и Правды любовь учащихся, мучимых своими проблемами и всякими неурядицами. Открывается душа и того, и других в Вере и в Любви: учащего, показывающего своим ученикам «путь разума» (Притч 9:6) в христианской этике, и учащихся, чтобы они могли слушать, принимать божественную суть Закона.

Он – этот закон Божий – уже не будет пониматься как система правил христианского поведения, возводимых в трактат по этике, написанный в речи от третьего грамматического лица, вроде в «случае таком-то нужно делать то-то». Учащийся будет слушать этот закон как голос Господа Бога Моисею и через Моисея – народу Божьему, древнему израильскому и новому христианскому, собранному Духом Святым из всех народов. Слушающий услышит: «Я – Господь Бог твой... не делай себе кумира... не убей, не укради...» – и это повелительное наклонение направлено будет прямо от этого «Я» Господнего в сердце слушателя, адресовано к его «ты».

Отец Георгий в первой беседе цитирует начало 9-й главы Притч Соломоновых, когда он говорит о том, что нужно любить Закон Божий. Не хочу вдаваться в так называемую «софиологию». Ею занимается сейчас слишком много людей: с одной стороны, «гностики», «теософы» и тому подобные лица, которые (еще) не готовы славить и любить Одну Животворящую Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа. Они ищут всякие якобы «добавления», «разъяснения» – мифологемы, познания, объяснения, которые должны якобы дать больше, чем само Слово Божие. С другой стороны, «софиологией» увлекаются, в смысле ревностного отрицания ее, такие защитники церковного учения, которые, к сожалению, как будто забыли о том, что Премудрость Божия – это библейский образ Ветхого завета (Притч гл. 8 и 9, Прем 8, Сир 24). Этого образа из Библии не выкинешь.

Ветхозаветная таинственность этого образа Премудрости Божией состоит в том, что там представлены не просто отдельные высказывания «мудростей» (см. о них у о. Георгия стр. 15–17), но что Премудрость Божия представляется как одно целое существо, притом личностное существо, которое зовет, проповедует, учит от имени Господа и которое можно любить, любить от всего сердца. С этой-то Премудростью Божией обручался на вечность в видении св. Кирилл, учитель славян (Житие, гл. 9), еще будучи Константином Философом, перед тем как отправиться в свой долгий путь учительства.

Древние израильтяне отождествляли эту Премудрость Божию с Законом (по-еврейски «Торой»), отцы Церкви, начиная со св. Иустина Философа-Мученика, – со Словом Божиим (Ин 1).

Св. Григорий Палама объясняет ее как энергию Божию, исходящую от недоступной человеческому пониманию Пресвятой Троицы, от сущности Отца и Сына и Святаго Духа. Она сама – не лицо, но образ, выражающий единое Божественное Существо, излучающее Премудрость, Благодать, Любовь. Прп. Иосиф Волоцкий (в послании архимандриту тверского Отроча монастыря) объясняет такие «ангельские образы» Ветхого завета как таинственные, сокрытые под ангельским образом Богоявления, приоткрывающие и пророчествующие будущее Воплощение Сына Божьего и являющиеся благовестниками, водящими к пониманию и восприятию Самого Христа «под облаком» (1 Кор 10) Ветхого завета, о котором по преимуществу речь идет в этих двух первых беседах о. Георгия (хотя он не забывает упоминать и заповеди Самого Христа).

Премудрость Божия в Ветхом завете – путеводительница к Истине и Правде, к христианской этике:

«Она становится на возвышенных местах, при дороге, на распутьях; она взывает у ворот при входе в город...: "Научитесь, неразумные – благоразумию и глупые – разуму... У меня совет и правда; я разум, у меня сила. Мною цари царствуют и повелители узаконивают правду; мною начальствуют начальники и вельможи и все судьи земли. Любящих меня я люблю, и ищущие меня найдут меня"» (Притч 8:2,3,5,14–17).

Да помогут беседы о. Георгия возбудить эту любовь к Закону Божию, к Премудрости Вышнего! Дай Бог!

Д-р Вера Лилиенфельд, 

проф. Эрлангенского университета (Германия)

Что такое этика (по совести, общечеловеческому опыту и Библии)

Беседа первая

Сегодня мы с вами начинаем цикл бесед по христианской этике. Тема, на первый взгляд, хорошо знакомая: «Что такое этика?» Мы все знаем, что этика – это то, что говорит начинающим жить людям о том, как надо жить, «что такое хорошо и что такое плохо». Именно поэтому, может быть, кому-то представляется, что наша тема для взрослых людей не слишком актуальна. Люди, собравшиеся здесь, – взрослые, которые давно уже слышали о том, что такое хорошо и что такое плохо, которые в общем-то живут, и живут по-своему неплохо. Хотя и бывают какие-то трудности, но это, как говорится, дело житейское. Зачем нам ворошить старое, начинать говорить о том, что надо лишь совершенствовать, потому что все всё знают? Тем более, здесь много людей верующих, и уж они-то имеют прямой доступ к Священному писанию, как и ко всем сокровищам мировой культуры. Люди, которые работают над собой, знают, что такое голос совести. И все-таки мы решили начать свой цикл с этого вопроса: «Что же такое этика – по совести, общечеловеческому опыту и Библии?»

Наш цикл называется не вообще курсом этики, а циклом вопросов по христианской этике. И каждый из вас понимает, что здесь проблемы есть, как для верующих, так и для неверующих; но как для неверующих, так и для верующих.

Вот на последнем я бы хотел особенно сосредоточить ваше внимание.

Прежде чем говорить о тех или иных проблемах, острых проблемах нашей современной жизни, нам нужно подумать о христианской этике. Если вас сейчас спросить, что вы имеете в виду под христианской этикой и какие работы, книги здесь предпочитаете для вашей современной жизни, то я боюсь, что нам будет трудно всем сразу найти общий язык. Мне это подсказывает и пастырская практика, и какой-то еще общий с вами опыт. Мы все что-то читаем, конечно, ибо желаем жить лучше в области нравственности. Каждый из нас знает свои этические проблемы. Но ориентиры мы держим разные, и это очень беспокоит.

Часто у нас нет даже примерного набора книг и других вещей, которые бы нас здесь направляли. Мы не умеем даже проводить границу между этикой и эстетикой, этикой и аскетикой, аскетикой и догматическим богословием и т. д. А это делать совершенно необходимо, особенно человеку, углубленному в свое духовное существование, в свою экзистенцию.

Хотелось бы, чтобы сейчас мы все сразу прочувствовали, что стоим, очевидно, перед лицом некоего кризиса в области христианской этики. Это парадоксальный факт, но факт, который подтверждается всеми христианскими культурами, всей семьей этих культур в Америке, на Западе, на Востоке, на Юге и на Севере. Некоторые могут сказать: это и понятно, ведь христианская этика в основном вошла уже в некий общечеловеческий опыт, она перестала ощущаться как некая специфически христианская этика. И все-таки это так, да не совсем. Например, если бы вам кто-то объявил безо всяких пояснений, что здесь, в малом зале ДК ЗВИ, сейчас проходят лекции по христианской этике и первая беседа будет на тему «Что такое этика», то вы все-таки почувствовали бы какое-то отталкивание от этого. Вряд ли бы вы уже так легко, непосредственно и сильно откликнулись в положительном плане на такое предложение. Думаю, большинство из вас почувствовали бы некоторое дистанцирование от себя этой тематики. Вам было бы еще нужно сделать дополнительное усилие, чтобы себя убедить, что не будет скучно, что это не будет повторением пройденного, что это не будет лишь для кого-то, но будет актуально и для вас лично.

Вот это мне тоже хочется подчеркнуть. Когда мы поднимаем этические вопросы, мы почему-то имеем в виду чаще соседа, того или иного. Мы думаем, что все это нужно, все пригодится, ведь надо же сдерживать народ или своих близких. Вот такое представление об этике как о какой-то узде, как о какой-то палке мы в себе и культивируем. Как мы с вами уже говорили ранее, христианская этика даже как термин есть некий нонсенс. Дальнейшие наши встречи покажут, в каком смысле это нонсенс и в каком смысле все, что мы делаем, имеет смысл, и самый актуальный личный смысл, безусловно, важный для каждого из нас. Мне представляется очень важным ваше личное участие, самосознание, в частности, потому, что мы намерены в этом году делить каждую нашу встречу на две части, чтобы во второй части дать каждому из вас возможность задать свои вопросы по объявленной теме или в связи с этой темой, для того чтобы вы могли все, что здесь слышите, прилагать к себе. У нас с вами общая цель: вместо провала в области этики построить сначала некий фундамент, а потом на нем возвести и духовный дом.

Каждый день ставит вопрос: как жить? Все мы живем, а вот как живем? Вопрос сложный, и оценивать себя и друг друга непросто. Слишком много ловушек на этом пути. Ведь для того, чтобы ответить на вопрос, как жить, и надо знать, что такое хорошо и что такое плохо. Мы не всегда можем четко различить добро и зло. Мы знаем из жизненного опыта, что одно и другое бывает очень смешано. Почти никогда невозможно сказать, имея в виду себя или своего ближнего, какой это поступок. Данный конкретный случай из моей или его жизни – это добро или зло, это хорошо или плохо? И поэтому мы уже научены говорить, что с одной стороны он оценивается так-то, но с другой стороны – так-то.

И обычно на этом суждении все и кончается, в то время как совесть нам подсказывает, что этого мало и для оценки себя, и для оценки ближнего. Принципиально мало, потому что пусть такая рассудительность оказывается верной, но (вот появляется это «но», очень важное в данном случае) если мы не знаем, что такое хорошо и что такое плохо, как оценивать тот или иной поступок с точки зрения этики, то мы никуда с места не двинемся. Пока все относительно, двигаться никуда особо и не надо. Надо только избегать опасных случаев в своей жизни.

Вот это-то и привело всех нас к кризису. К кризису в области этики, когда каждый думает: да, этические требования хороши, да, мы их принимаем, но ведь есть из них исключения, и потому даже если нельзя, но очень хочется, то все можно. Тут даже знание нами разных этических систем – и оно нас постоянно подводит.

Итак, если все относительно, то незачем что-то менять в своей жизни слишком уж резко? Или наоборот, есть и другая крайность, когда человек слишком хорошо знает, что дважды два – четыре, и тогда он знает, что если он решил эту задачу, то все на свете просто. И всех и вся он старается подогнать под свой единый готовый ответ, хотя это мало кого удовлетворяет.

Теперь хотелось бы подчеркнуть некоторые связи важнейших в нашей этической жизни вещей. Так, если мы знаем, что хорошо то, что добро, а добро – то, что хорошо, то это уже наводит нас на некоторые серьезные размышления. Мы все хотим быть хорошими и хотим быть добрыми. И злых людей, в том смысле, что человек сам хочет быть злым, на свете мало. Это могут быть, как правило, люди больные. Но что значит быть добрым? Для верующего человека это ясно: быть добрым – значит исполнять волю Божию, а исполнить волю Божию и значит быть добрым. И еще быть добрым – значит жить правильно, праведно, и плюс к тому красиво. Всем понятно, что это – две стороны одной медали, и когда мы начинаем разговор об этике, мы всегда предупреждаем, что это еще только половина, это только одна половина жизни в добре. И хотя мы не будем специально в курсе этики говорить об эстетике, тем не менее будем помнить, что одно другое дополняет и утверждает. Поэтому если человек не знает красоты, он не знает и того, что праведно, что правильно в жизни. И – наоборот.

Для многих из вас в связи с разговором о праведности и правильности жизни сразу встает в памяти христианская максима, евангельская максима – слова Христа о том, что «если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не сможете войти в Царство Небесное», не сможете стать достойными Христовыми учениками. Для всех нас это очень значительно, но что делать с этими словами, мы обычно не знаем. Потому что как можно в наших условиях превзойти тех книжников и фарисеев, которые только тем и занимались, что исполняли все до мелочей в законе Божьем? Они изучали его, распространяли его знание и практику, проводили жизненное научение. Но я хочу вам только сказать, что есть некая праведность, которая действительно способна «превзойти праведность книжников и фарисеев». Это праведность жизни в Любви. Эта праведность будет чем-то высшим и главным. Поэтому нельзя идти тем же путем, которым шли книжники, законники, праведники, законоучители, ибо нельзя, идя этим путем, исполнить призыв Христа.

Подводя итог всему сказанному, можно утверждать, что та христианская этика, которую мы понимаем как некую цель нашего рассуждения, эта этика говорит о том, что правильно и как правильно, и знает о том, что делать в случае, если человек попадает в ситуацию, когда он делает что-то неправильно или не знает, как прийти к тому, что правильно.

Когда мы задаемся вопросом, как нам идти правильно, как жить правильно, то здесь мы должны вспомнить некие вещи, которые для каждого из нас являются внутренним вопросом, и некоторой внутренней целью, и в любом случае большой ценностью. Я говорю о такте и чувстве меры. Нам нужно иметь такие чувства. И трудность в том, что чувство меры с трудом воспитывается, так же как и чувство такта. Чтобы достичь того, что правильно, мы, говоря о путях, о том, как жить правильно, вспоминаем, что если человек бестактен или он не знает чувства меры, если он не умеет умерить себя, то у него с этикой дела плохи. Он всегда будет обижать людей и сам обижаться. Он всегда будет впадать в тяжелую кризисную ситуацию и грешить против ближнего и против себя.

Далее, понятие греха в этике христианской жизни и вообще в жизни каждого человека вышло за рамки собственно церковной жизни. Это понятие сложное, потому что оно прямо связано с этикой. Сказано, что «грех есть беззаконие». А всякая этическая система, всякое утверждение о том, что правильно, это своего рода закон, который надо еще и знать. Надо знать закон для того, чтобы знать, что в жизни правильно. Но надо иметь такт и чувство меры, надо знать путь для того, чтобы ответить на вопрос, как правильно исполнять закон.

Всякий человек это понимает, и со всяким человеком можно говорить о красоте, как можно говорить и о том, что значит добро, т. е. что красиво и что правильно и праведно. Откуда это берется? Это нам известно, потому что лучший свидетель того у каждого человека – совесть.

Когда же речь идет о голосе совести, мало сказать, что это голос Божий внутри человека. Мало сказать и что голос совести недостаточен, или говорить о том, что мы редко способны иметь чуткую совесть и хорошо слушаться этого голоса. Нам еще надо осознать, что совесть говорит не только о неправде, о беззакониях наших, потенциальных и реальных, но совесть говорит еще о некрасоте, о безобразии в нашей жизни, о том хаосе, который шевелится в душах многих, многих людей. Когда мы говорим о безобразии, не всегда ясно, что мы имеем в виду, какое безобразие – этическое или эстетическое? Безобразная картина – это некрасивая картина, а безобразный поступок обычно это этический проступок.

С совестью у нас обстоят дела так же, как и со всем остальным. Поэтому мы редко слышим голос совести, за исключением экстремальных моментов. Сейчас жизнь стала более полярной, и возможность попасть в чрезвычайную ситуацию, экстремальную ситуацию резко возросла. Раньше экстремальных ситуаций было меньше, даже преступность была локализована в каких-то «замечательных» центрах, учреждениях или архипелагах. Сейчас все несколько меняется, и поэтому для многих голос совести – ясный, четкий, сильный – становится проблемой. У людей зашевелилась, заговорила совесть, и многие в растерянности, ибо не знают, что с этим делать.

Я знаю массу примеров, когда люди совершенно не знают, например, как поступать по совести на производстве. Злоупотребление служебным положением было всегда, но прежде это мало кого мучило. Раньше люди понимали, что если они получали зарплату в размере пособия по безработице, то значит, они как бы «имели право» и не работать в рабочее время. Сейчас уже что-то меняется. Аналогично этому раньше люди понимали, что если они так мало получают, а им надо кормить семью, то если они что-то возьмут с производства, так это почти как сам Бог велел. Сейчас же и здесь что-то меняется.

И вот это-то наше новое состояние очень многих толкает к тому, чтобы разобраться с голосом совести, с этим часто не очень привычным моментом нашей жизни. Потому что оказывается, что совесть есть у каждого, она есть не только у нас, она есть и у других. И у тех людей, которых мы любим, и у тех, которых мы не любим. И приходится с этим считаться.

У нас большая проблема в том, что мы не привыкли жить по совести. Об этом сейчас нужно заговорить внушительно, веско, особенно потому, что это объединяет всех людей, никого не разделяя, что в наших условиях является большой ценностью. Где-то надо обязательно размежевываться, но где-то этого делать нельзя. Растерянность наша перед голосом совести обусловлена тем, что мы еще часто не знаем, как исполнить веление совести. И этому надо еще учиться. Но надо помнить, что за исполнение велений совести надо платить, ради этого надо чем-то жертвовать, к чему мы также совершенно не привыкли.

Здесь нам снова помогает опыт, не только наш личный, но и исторический опыт, содержащийся в разных культурах, иногда общечеловеческий опыт, который тоже нас призван объединять. Это то, что способно возродить нашу совесть и указать, главное, пути для достижения наших целей, поставленных изнутри, из сердца каждого человека.

Мы или очень влечемся сейчас к культуре, или ее очень во многом сейчас подозреваем и тогда от нее начинаем отталкиваться. Но как всегда, всякие крайности в этой области плохи, то и другое должно быть нами отвергнуто. Служение культуре, как Богу, есть отрицание возможности жить по совести в отношении каждого человека, живущего на земле.

Часто приходится встречаться с этими крайностями. Их легко объяснить, но оправдывать их не следует, тем более, что оправдать их и невозможно, во всяком случае с позиций христианства.

Я часто привожу пример того, как общечеловеческий опыт и ценности проявляются в самых важных, принципиальных вещах. Вспомним «золотое правило» этики, говорящее: «Как вы хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Мы все понимаем и принимаем это великое правило. Тем более, если дополнительно к нему вспомнить слова апостола о том, чтобы каждый жил по тому правилу, которого он достиг. Значит, то, до чего ты внутренне достиг, по тому правилу и живи.

Это очень важно, потому что в области этики существует и такая относительность или соотнесенность. Никогда нельзя разобраться в этих вопросах, если мы будем за точку отсчета брать себя, если мы будем танцевать только от себя, от своей печки. Это тоже важнейшая вещь. Редко, кто ее понимает, и еще реже встречаются те, кто способен соответственно поступать. Ибо мы сплошь и рядом оцениваем людей не по этому правилу, а по своему опыту и по тому уровню, который приемлем для нас, забывая о том, что этого делать совсем нельзя: каждый живи по тому правилу, которого ты достиг! Поэтому мы все часто бываем друг другом недовольны.

К тому же мы не можем исполнить еще одного удивительного веления Нового завета – каждого человека ценить и ставить выше себя. Мы редко вспоминаем об этих вещах, а ведь апостол Павел требует: «Каждый почитай другого высшим себя». Речь не идет о том, чтобы себя почитать ниже всех, а о том, чтобы всех почитать выше себя. Кажется, то же, да не то же.

Здесь опыт этой соотносительности дает некий плюс. Хотя есть ведь и минус, просто потому, что плохо, как уже говорилось, если в этике слишком много относительного. Когда в области этики появляется слишком много относительного, тогда абсолютное постепенно пропадает, пропадает настолько, что область этики становится неактуальной от начала и до конца. Она перестает действовать, ибо этический закон, моральное правило живет и действует только тогда, когда этот закон, это правило соотнесено с абсолютным. Иначе мы всегда будем применять это правило к другим, но не к себе.

В этом основание всякой этики. Если этика соотнесена только с необходимостью, или только с удобством, или только с полезностью для себя и для других, тогда она целиком относительна и в итоге может не исполняться вовсе. Только будучи соотнесена с Богом, будучи выражением абсолютной воли Божьей, правды Божьей, закона Божьего, она как бы оживает, она начинает действовать. Поэтому, естественно, она переходит в Библию и из нее исходит. Вне Библии, как откровения воли Божьей, откровения, которое от Бога, пусть оно еще и не сам Бог, ни о какой живой христианской этике говорить нельзя.

Библия, особенно Ветхий завет, нам и говорит о законе Божьем, о заповедях Божьих, о правде Божьей и о справедливости. Конечно, мы всегда должны тут помнить слова из Евангелия от Иоанна о том, что «закон через Моисея, а благодать и истина через Иисуса Христа». Но наше желание устроить общественную или экономическую жизнь, как и семейную жизнь, целиком зиждется на этой правде, на этой справедливости.

Тут нам надо еще раз вспомнить некоторые понятия. Во-первых, то, что закон в своих рамках, в рамках своего смысла и духа – абсолютен. Во-вторых, закон не область для эксперимента. Нельзя экспериментировать в области этики. Никогда! Кто хочет экспериментально узнать на себе, грешно или не грешно убивать, прелюбодействовать, не почитать родителей или чтить других богов, тот обречен на тяжелейшие последствия в результате своих экспериментов.

Далее, говоря о Библии, я бы хотел вспомнить еще нечто. Категорию оправдания, например. Для нас сейчас это звучит смешно, почти по-детски. Что, мол, ты оправдываешься? Это почти то же, что ты глупостью занимаешься. Если один перед другим оправдывается, то становится ясным, что разговор бессмысленный, поэтому оправдываться не стоит.

В то же время мы забываем, что слово «оправдание» – глубочайшее слово, очень важное и родственное справедливости. На суде оправданный – прав! И очень жаль, что мы это оправдание скомпрометировали: человек должен быть оправдан и перед своей совестью, и перед другими людьми, и перед Богом. Если же он не может оправдаться, только не формально, конечно, то его должна мучить совесть. И мы ему можем предъявить претензии в области этики. А область этики есть область суда, поэтому и суд должен быть справедливым. Не случайно в Евангелии говорится, что судить надо нелицемерно, праведно.

Оправдание, как и праведность, может быть выведено на какой-то очень высокий, запредельный уровень. Нам очень понятно, когда надо оправдаться законом, и нам уже значительно менее понятна речь об оправдании, когда надо оправдаться верой. Точно так же, как нам очень понятно, когда речь идет о законе дел, и значительно менее понятно, когда речь – о законе свободы или о законе Христовом.

Вот здесь-то и возникает вопрос о собственно христианской этике. Христианство утверждает веру, свободу во Христе и отталкивается от закона как «детоводителя (педагога) ко Христу». Если мы не хотим, чтобы понятие о христианской этике стало бессмысленным, мы должны признать, что христианская этика – это в первую очередь библейская этика Ветхого завета или некая преемственная от нее этика.

Кто из вас читал отцов-аскетов, тот это хорошо знает. Там постоянно идет разговор в категориях Ветхого завета. В конце концов там постоянно встречаются те же категории целомудрия, послушания, нестяжания, смирения, о которых так много и интересно говорит христианская аскетика. Но не забудем, что это все категории Ветхого завета, высокие ценности Ветхого завета. Их можно поставить на уровень еще более высокий, но все равно своего генетического происхождения они не утратят, а вместе с ним – и известного контекста.

Теперь я перейду еще к одной категории – премудрости. Премудрость точно так же возводится прямо к Богу, как и закон, и заповедь, и правда. И на самом деле, премудрость имеет смысл только постольку, поскольку она Божия, т. е. соотнесена с тем абсолютным, о котором мы говорили. Иначе мы имеем дело просто с мудростью, а просто мудрецов человеческая история знает много.

Я говорю о мудрецах безо всякой иронии, хотя это сейчас очень дискредитированное понятие. Когда кто-то про кого-то сейчас скажет: «а, он мудрец», тогда обычно имеется в виду, что он тут так намудрил, что не расхлебать. И это происходит оттого, что этот человек на самом деле мудрости не знает или ее не ценит.

Думаю, что для нашего народа это очень актуально. Наш народ любил Василису Премудрую, но часто высоких жизненных ценностей при этом не замечал. Это очень печально, когда ценности духовные оказывались для больших масс нашего народа подчас ниже ценностей, допустим, труда или ценностей равенства, понятых как уравниловка, и т. д. Может быть, в этом одна из глубинных причин событий нашей истории в нашем веке.

Итак, говоря о премудрости, надо понимать, что речь здесь идет о том же законе Божьем и о заповедях Божьих, о правде Божьей. Нельзя достичь премудрости, если такого соотнесения с Вышним нет.

О премудрости можно говорить много. В Библии есть целая «литература премудрости». Это ряд книг Ветхого завета – книга Притч и все книги Премудрости – Премудрости Соломона и Премудрости Иисуса, сына Сирахова. Для тех, кто уже читал эти книги, они всегда некоторая загадка, потому что, во-первых, там говорится об очень интересных, премудрых вещах, а во-вторых, потому что какие-то вещи нам кажутся в них очень устаревшими. И это правильно, потому что мы все люди христианской культуры.

Вот маленький отрывок из книги Притч Соломона, который говорит о премудрости Божией.

Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его,

заколола жертву, растворила вино свое и приготовила у себя трапезу;

послала слуг своих провозгласить с возвышенностей городских:

«Кто неразумен, обратись сюда!» И скудоумному она сказала: 

«Идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное;

оставьте неразумие и живите, и ходите путем разума». 

Поучающий кощунника наживет себе бесславие, и обличающий нечестивого – пятно себе.

Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя; обличай мудрого, и он возлюбит тебя;

дай наставление мудрому, и он будет еще мудрее, научи правдивого, и он приумножит знание.

Начало мудрости – страх Господень и познание Святого – разум;

потому что через меня уможатся дни твои и прибавится тебе лет жизни» (Притч 9:1 –11).

Это знаменитый текст. Только под «Святым» здесь надо подразумевать самого Господа Бога: начало премудрости – страх Господень и познание Святого, т. е. Бога, – разум.

Тут есть две-три вещи, на которые мы обратим внимание. Во-первых, соотнесение с разумом. Премудрость разумна в высшей степени, и правда, и заповедь Божия – разумны. Хотите быть разумными и мудрыми людьми – знайте эту премудрость.

Здесь есть и удивительнейший образ того, как премудрость призывает к себе людей. Очень важно осознать, что это относится и к нам. Когда нас называют не очень разумными, то мы должны понять, что мы действительно еще не очень разумны. А в другом случае мы могли бы о себе сказать, что с этой премудростью мы уже справились, т. е. усвоили ее, так что она вошла в нас и мы едим с ней хлеб и пьем ее вино, совершая некоторую мистическую трапезу.

С другой стороны, здесь говорится о страхе Божьем, который всегда был синонимом благоговения, не родственного страху человеческому. И это тоже для нас очень важно, в контексте того, что страх Божий есть «начало премудрости».

И третье, что напрашивается сразу при слушании этого текста: уровни духовной мудрости разные.

Мы взяли только один текст, и он уже дает нам прекрасный пример того, как какие-то вещи надо прямо усваивать, а какие-то надо с чем-то соотнести.

Например, когда говорится «не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя», совершенно ясно, что какая-то категория людей вообще выставляется за скобки. И это характерно для всякого закона. «Закон добр», – сказал апостол Павел. Но закон всегда выставляет за скобки массу людей, потому что он призывает к суду, хотя и праведному суду. Закон есть суд. В обществе это очень ценно, в обществе нужен этот суд, чтобы люди хорошо знали, что всякий порок, всякое беззаконие, всякое безобразие – осуждается. И когда мы, под видом смирения, отказываемся от такого суда в обществе, мы грешим против Божьей правды и людей.

То, о чем говорит нам Библия, надо не только знать. Закон Божий, заповеди Божии, правду Божию надо и любить, чтобы желать ее и исполнять ее.

Это для нас тоже стало проблемой. Мы ведь часто закон не любим, даже если он – Божий. Отчасти потому, что он заставляет нас определяться. Он никогда не остановится на той идее, будто «все относительно». А отчасти потому, что мы не очень умеем исполнять закон. Мы не понимаем, как закон, который не есть сам Бог, может быть от Бога настолько, чтобы нам его любить. А вот Священное писание нам говорит о том, что надо его любить. Но как любить? Прочтите еще один текст из Ветхого завета, из Псалтири – весь 118-й псалом.

Это шедевр Ветхого завета, удивительный во всех отношениях псалом, который является просто энциклопедией. Почти все, о чем мы говорили здесь сегодня, в нем присутствует. И плюс к этому есть еще очень многое, хотя иногда в контексте, для нас совершенно непривычном.

Я хотел бы обратить внимание еще на некоторые понятия, встречающиеся в тексте этого псалма: уставы, откровения, свидетельства, путь, свобода. Все они поставлены удивительным образом в один синонимический ряд, и вы понимаете, что одно другое дополняет.

И для нас очень важным является, например, то, что мы-то не очень боимся лжи, мы не ненавидим, как надо, ложь, потому что мы не любим, как надо, закон. Эти вещи взаимосвязаны, и очень глубоко, очень прочно. Та жизнь, о которой здесь идет речь, тоже очень важна, потому что жизнь во лжи – не жизнь. Нельзя перепрыгивать через этот опыт, в некотором смысле педагогический (в том смысле, в каком я сегодня говорил, упоминая апостола Павла и его отношение к закону, как к педагогу, как к ведущему), и поэтому внимание к вопросам христианской этики нам очень нужно.

Под конец я хочу только напомнить вам, что по Евангелию «закон дан через Моисея». Поэтому в следующий раз мы поговорим с вами о самом известном законе, о Десяти заповедях Моисея. Поговорим подробно, специально, чтобы дать пример того, о чем сегодня мы говорили, и дать пример сразу на самом высоком уровне. Надеюсь, что все вы знаете текст этих Десяти заповедей, поэтому попрошу вас к следующему разу о них подумать, самостоятельно их как бы истолковать, по их смыслу и духу, и определить их границы, т. е. сделать то, о чем современный человек, к сожалению, думает слишком редко, а потому совершенно не умеет правильно понять то, что в этих заповедях сказано. Мол, как же так? Сказано «не убей», и тут же Моисей говорит «убей» и т. д., и т. д. Это все надо всерьез обсудить, и мы этому посвятим следующую беседу.

Вопросы и ответы

Есть ли с точки зрения христианской этики ситуации, когда самая высокая цель может оправдывать самые низкие средства ее достижения?

Христианская этика охватывает вопросы о том, что правильно и как правильно. Расхождение между тем, что и как правильно, является, к сожалению, довольно частым нарушением правил этики. Безусловно, таких ситуаций быть не должно. Когда же они бывают, то это всегда звонок для поиска причин этого. Ни цель не может оправдывать средства, ни средства не могут оправдывать цели.

«Не обличай кощунника» – значит ли это, что он безнадежен?

Я специально привел вам этот пример, чтобы показать, что есть некоторые рекомендации Священного писания Ветхого Завета, которые с позиции Нового Завета смотрятся странно. Здесь нужны оговорки. Надо помнить контекст, но надо знать также, что и в христианской жизни может быть подобное, если человек попал в чисто этическую ситуацию, потому что для свершения всего большего надо и больше сил. А эти силы человек может иметь, но, увы, может и не иметь. Тогда приходится прислушиваться и к тем советам, который дает Ветхий завет, потому что во всем этом есть свой жизненный опыт. Литература же премудрости и есть литература житейского опыта.

Как соотносится «почитай другого выше себя» с тем, что часть людей «выносится за скобки», ибо сказано «не мечите бисер перед свиньями»? А кто свиньи?

Вопрос достаточно актуальный и, как вы понимаете, сложный. Его первую половину еще вроде бы легко объяснить различиями Ветхого и Нового заветов. «Почитай другого выше себя» – явно новозаветная рекомендация, а часть людей «выносит за скобки» закон, на котором стоит Ветхий Завет. Для нас и это бывает актуально, так как мы еще не приучили себя различать добро и зло. Но и почитать другого выше себя надо тоже разумно, ведь есть и другие высказывания народной мудрости, например – заставь кого-то Богу молиться, и может получиться неприятность. То же самое и здесь. Надо почитать другого выше себя, имея в виду, что в этом другом что-то уже актуализировано, что в нем уже сейчас есть нечто такое, что выше нашего в этой области. Бывает же, что у другого есть нечто выше нас только в потенции. Впрочем, надо уважать и эту потенцию, которую, к сожалению, мы не привыкли уважать, почему и топчем как потенцию, так и ее актуализацию в человеке.

«Не мечите бисер перед свиньями». Здесь имеется в виду некий опыт духовной жизни, который, может быть, недоступен кому-то на сегодняшний день. Это необходимо учитывать только в определенных рамках. К примеру. Если вы выйдете на Арбат и начнете проповедовать христианство, вас тут же начнут спрашивать, как причащаться, как исповедоваться, как креститься и т. д., ведь это – все, что люди знают о христианстве. И если вы начнете один к одному отвечать любому прохожему на эти вопросы, вы попадете под обличение этой заповеди Христа, не потому, что тот человек плох и свинья по природе, а потому, что он еще не разобрался с какими-то важными вещами внутри себя, не приобщился к какому-то опыту, о котором он спрашивает.

То есть покуда он не знает, о чем говорит, до тех пор с ним говорить не надо. Он должен изнутри хотя бы что-то узнать, что-то почувствовать, и только тогда с ним можно будет говорить. Поэтому с прохожими неверующими нельзя говорить ни о таинствах, ни о догматах. Даже в начальных стадиях оглашения, подготовки к Крещению, к полному воцерковлению человека, и то запрещены многие вещи. На первом и втором этапах оглашения, из трех традиционных его этапов, нельзя говорить ни о тех же таинствах, ни о мистике, ни об аскетике, ни о догматах. Вот те четыре вещи, которые раскрываются людям лишь постольку, поскольку у них есть свой соответствующий опыт. Если же его нет, то вы, говоря о нем, подводите и того человека, и себя. Вы давите на него, на его совесть, если уж он взбрыкнет, то в этом будете виноваты только вы.

По Писанию, надо судить по правде и нелицемерно, но также сказано: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким и вы будете судимы». Как объяснить эти слова в контексте сегодняшней беседы?

Я – не является точкой отсчета? Бог будет судить меня в соответствии с моими критериями?

Сегодняшняя беседа имеет свой контекст Священного писания, поэтому ваш вопрос не из контекста сегодняшней беседы, а вопрос соотнесения Евангелия от Иоанна и Евангелия от Матфея. Потому что одна цитата, которая здесь приведена, о том, что надо праведным судом судить, – из Иоанна, а другая цитата – не судите, да не судимы будете, – из Матфея. Коли они обе попали в текст Нового завета, значит, они не противоречат друг другу. Надо, чтобы все об этом задумались. Почему-то одну цитату знают все, может, оттого, что она на первых пяти страницах Евангелия, а другую, которая, скажем, на сотой странице, почему-то не помнят.

А соотносятся они очень просто, потому что «не судите, да не судимы будете» имеет свое продолжение: «каким судом судите, таким будете судимы». Здесь имеется в виду праведный и неправедный суд, честный и нечестный, справедливый и несправедливый. И второй смысл заповеди «не судите» – очень для нас важный: не произносите окончательного суда, т. е. не присваивайте себе прерогатив Божьих, ибо Единый Судья – Бог. Это очень важно. Другое дело, что суд Свой Бог может кому-то отдать. Но это вопрос другой.

Дальше – «Бог будет судить меня в соответствии с моими критериями?», как слушатель пишет в записке ко мне. Да нет, просто «мои критерии» должны стать Божьими критериями. В этом весь смысл сегодняшней нашей беседы.

В Законе около шестисот повелений (имеется в виду весь Закон Ветхого Завета). Можно ли подразделить заповеди на цель (этические нормы) и средства: пост, праздники, уставы и т. п. Традиция же говорит о том, что Десять заповедей расшифровывают заповеди о любви к Богу и ближнему, а 600 заповедей, в свою очередь, уточняют Десять заповедей.

Такая традиция на самом деле есть. Но все это – еще движение внутри Ветхого Завета. Можно так думать, что есть некоторая цель и некоторые средства. Можно думать несколько иначе, потому что такое деление условно. Я хотел бы это подчеркнуть, потому что и этические нормы, и Десять заповедей можно воспринимать как цель, а можно воспринимать и как средства. Смотря что называть целью. Мы уже говорили, что если закон – детоводитель, педагог, то тогда и Десять заповедей – средства, ведущие ко Христу. Важно, с чем мы их соотносим.

Далее. Говорят, что Десять заповедей расшифровывают заповедь о любви к Богу и ближнему. Отчасти это так, но только отчасти. В следующий раз мы будем говорить об этом, как об ограниченности Десяти заповедей.

Шестьсот заповедей уточняют Десять заповедей – опять же так и не совсем так, так как задается еще один контекст и еще одни границы, потому что можно и к этим шестистам заповедям, взяв Талмуд, прибавить еще 6 тысяч. Почему бы и нет? Получится то, о чем говорит пророк: «Заповедь на заповедь, закон на закон, правило на правило». А это осуждается и Ветхим, и Новым заветами.

Почему Господь послал Сына Своего именно в еврейский народ? Расскажите о Христе как о Мессии народа израильского. Как нам справиться с бесом антисемитизма?

На первый вопрос очень ясно нам отвечает Евангелие. Христос Сам говорит, что вначале Он был «послан к погибшим овцам дома Израилева», как послан был и св. Иоанн Предтеча, с требованием, проповедью покаяния, возвращения к вере отца их Авраама. Еврейский народ был единственным богоизбранным народом до Христа, только он имел откровение об истинном Боге-Творце. Остальные же народы, культуры, религии знали очень много о правде человеческой и вселенской, знали много других истин и правд, но Бога Авраамова так, как еврейский народ, не знали. Пусть для еврейского народа это было откровение не непосредственное, а опосредованное законом, который от Бога, и все же там была вера, там была надежда, там был закон.

Другое дело, что большинство этого народа, увлекшись законом и своим богоизбранничеством, оказалось погибшим, неверным, за что и попало в тяжелую ситуацию в истории, а богоизбранным народом стал Новый Израиль – Церковь Христова, куда входят и иудеи, и эллины. А во Христе, как сказал апостол Павел, «нет ни иудея, ни эллина, ни раба, ни свободного».

Поэтому причина, по которой Господь послал Сына Своего именно в еврейский народ, совершенно ясна. Надо было в первую очередь послать к Своим, а Своими Богу в то время были все-таки иудеи.

Далее. Что вам сказать о Христе как Мессии народа израильского? Христос – Мессия, Мессия – Христос, это одно и то же понятие. Но Он Мессия не просто народа израильского. Да, Он связан с израильским народом, как мы только что говорили, но нельзя сказать, что Он Мессия только для народа израильского. Это то же самое, что назвать Христа евреем. Это не вполне корректно. Вот Божья Матерь – да, еврейка, а о Христе сказать «еврей» недостаточно, потому что Христос, бесспорно, Всечеловек и Богочеловек. Слишком очевидно, что Его нельзя назвать не только евреем, но и человеком любой другой национальности. Как в Церкви нет ни эллина, ни иудея, так и во Христе нет ни эллина, ни иудея.

Что же касается беса антисемитизма, то он по-настоящему существует. Это явление иррациональное и, конечно, нехристианское. Вообще любое анти-, будь то антирусскость, антисемитизм и т. д., – против людей. Направленности же против людей у христиан не может быть априори. Существуют бесы не только антисемитизма, но также и сионизма и т. д. Об этом не надо забывать, потому что часто, говоря о бесе антисемитизма, как-то стыдливо забывают о других, соседних бесах, бесах из того же легиона. Об этом надо напоминать, так как иначе возникает тот самый перегиб, который и рождает этих бесов, потому что одни очень любят говорить о бесах антисемитизма, а другие точно так же любят говорить о бесах сионизма, и тогда, видя одних бесов и не видя других, на самом деле ничего не видят, так как сами становятся обуянными бесами.

Это вопросы очень трудные, их легко принять умом, но их трудно сразу принять сердцем. Трудно понять, как вести себя в конкретных случаях. Всем нам памятна печальная весть о смерти отца Александра Меня. Но вокруг этого тоже разыгрались бесы – и те, и другие. Да, эта смерть внесла в мир нечто очистительное, но и что-то противоположное. Так что будем здесь осторожны. Во Христе нет не только эллина, но и иудея, не только иудея, но и эллина.

A.M. Копировский. В заключение хочу вам напомнить одну картину, которая очень тесно связана с нашей сегодняшней темой. Вы эту картину прекрасно знаете: Василий Иванович Суриков, «Меньшиков в Березове». Меньшиков слушает чтение Библии. Сюжет создан на основе письменных источников, к сожалению, ныне забытых. Из них известно, что Меньшиков, всесильный царский фаворит, в этом самом Березове, в ссылке, что называется, пришел в себя. Излюбленной его фразой стала та, которую мы сегодня слышали в 118-м псалме: «Благо мне, что я пострадал, дабы научиться уставам Твоим». Это, на мой взгляд, иллюстрация к сегодняшнему нашему разговору. Всегда хочется иметь и какой-то сильный зрительный образ для полноты восприятия актуальной темы.

Текст приводится по изданию Кочетков Георгий, свящ. «Беседы по христианской этике». Выпуск 1. Издание 4-е, исправленное. – М.: Свято-Филаретовский православно-христианский институт, 2010. - 56 с.

Об авторе

Кочетков Георгий, священник

Кандидат богословия, главный редактор научного журнала «Вестник СФИ»

Миссия

Современная практика миссии, методы и принципы миссии, подготовка миссионеров и пособия

Катехизация

Опыт катехизации в современных условиях, огласительные принципы, катехизисы и пособия

МиссияКатехизация
О насАвторыАрхив