Скачать в формате  DOC  EPUB  FB2  PDF

Юрганова Инна Игоревна, д-р ист. наук, ведущий научный сотрудник, Институт Российской истории РАН; Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН (Москва; Якутск)

Вниманию читателей предлагается публикация путевых заметок походного священника Якутской области конца XIX столетия, впервые вводимых в научный оборот. Документ рассматривается в контексте коммуникационных практик Русской православной церкви на окраинах империи. Церковь в отдаленных местностях выступала в качестве единственного информационно-культурного объекта. Священнослужители являлись трансляторами общехристианских ценностей и инициировали межцивилизационный диалог. Документ содержит подробное описание поездок священника в якутские наслеги и тунгусские стойбища, с указанием численности паствы, характеристиками отношения прихожан к исполнению христианских обрядов, свидетельствами о степени причастности населения северо-восточной азиатской территории империи к православию. В заметках отражено присутствие язычества в повседневном быту и настороженное отношение паствы к христианским нормам. Публикация путевых заметок предоставляет возможности расширения исследовательского потенциала о деятельности Русской православной церкви на имперских окраинах, составляющей историческую ретроспективу коммуникационного опыта взаимодействия этносов и культур.

История деятельности Русской православной церкви на восточных окраинах государства была и остается объектом научного исследования ([Мелетий; Попов; Иванов; Харченко; Юрганова; Санников] и др.). Современная историческая наука подтверждает многоаспектность церковной деятельности в мультикультурном пространстве северо-востока азиатской части России, где на протяжении столетий этнокультурный компонент являлся вектором самоопределения групп и индивидуумов в сложноподчиненной иерархии идентичностей. В свою очередь идентичность, этнокультурная или религиозная, в разные периоды истории имела разный политический, культурный и символический потенциал. После вхождения территорий северо-восточной Азии в состав русского государства характерные для нее полицентризм и поликультурность начинают перманентно замещаться имперской централизацией и единой надрегиональной социокультурной идентичностью. Большую роль в этом процессе играла деятельность Русской православной церкви, которая являлась важным политическим инструментом государства.

Современной наукой разработана и апробирована теория социальной коммуникации, рассматривающая коммуникационную деятельность и коммуникационные каналы, типологию и эволюцию социально-коммуникационных институтов [Соколов; Рязанов; Кошман]. Создается историография проблематики [Быховская; Гавра], в том числе посвященная вопросам религиозной православной коммуникации. Рассматриваются цивилизационные модели диалога светской и религиозной культуры, проблемы коммуникативных практик в формировании идентичности православных верующих в современной России [Ковальчук; Гришаева; Яблоков]. Объектом исследований стали теоретико-прикладные проблемы коммуникативной культуры Русской православной церкви и репрезентация религиозного сознания в российском коммуникационном пространстве [Серафим]. 

Вместе с тем изучение истории коммуникативных практик церковной деятельности на отдаленных имперских окраинах не стало предметом научного исследования.

Православие, представляя официальную религию Российской империи, выполняло государственные задачи по вовлечению северо-восточных этносов в единое социальное пространство. Суровый климат, рассредоточенность населения, ведущего кочевой и полукочевой образ жизни, отсутствие путей сообщения способствовали повышению значимости представителей духовенства. Церковь в отдаленных местностях выступала в качестве единственного информационно-культурного объекта, а священнослужители являлись трансляторами общехристианских ценностей.

Христианизация северо-восточных территорий продолжалась более столетия, и практики обращения иноверцев в православие были различными. Ядро этнического коммуникационного пространства составляли язык, мифы, ритуалы и родовые архетипы, и православие, одной из главных задач которого была консолидация общества, вступало в конкуренцию с локальными коммуникативными пространствами. Выполняя задачи христианизации, представители духовного сословия вступали в диалог с местным языческим населением, передавали ему новые знания. Возникающая целевая коммуникация создавала основу для дружеского общения, совместной деятельности и сотрудничества как на уровне микро-, так и на уровне мидикоммуникаций между различными социальными группами. В результате у населения формировались предпосылки православных архетипов и появлялись возможности социокультурной интеграции в систему общемировых христианских ценностей. Миссионеры и приходское духовенство использовали в своей повседневной практике различные коммуникационные каналы: невербальный и вербальный стали базой формирования устной коммуникации, иконический и символьный — началом документной коммуникации, получившей продолжение в создании грамматик бесписьменных этносов, школьного дела, книжной культуры, иконописи и живописи и, в целом, в формировании социально-коммуникационных институтов.

Предлагаемый к публикации исторический источник впервые вводится в научный оборот и представляет собой путевые записки приходского священника походной церкви, прихожане которой состояли из кочевого населения. Первые сведения о походной церкви в Якутии относятся к концу XVIII в., когда по особому указу Святейшего синода, было разрешено иметь походную церковную утварь [ГАИО. Ф. 50]. Затем, в 1844 г. были созданы два походных храма (Николаевский и Благовещенский) с целью приобщения кочевого населения к православию. Статус походных имели священники Оймяконской и Угулятской церквей Якутской епархии. Документ содержит описание поездок священника Угулятской Походно-Благовещенской церкви, совершенных с марта по ноябрь 1889 г. Протяженность пути составила более 1100 верст [1], и большинство служб было проведено «под открытым небом».

Автор заметок — Зиновий Георгиевич Винокуров — происходил из известной в Якутии священнической семьи. Он родился в Новоархангельске (Ситхе) на Аляске (Русская Америка), куда его отец был направлен псаломщиком кафедрального собора. После возвращения в Якутск о. Зиновий возглавил Чукотскую духовную миссию и затем служил в приходских храмах епархии [Петров, 77].

Угулятский храм был возведен в 1880 г. на стойбище тунгусов [2] Угулятского наслега [Сафронов, 54] и освящен в 1881 г. епископом Якутским и Вилюйским Дионисием (Хитровым) [3]. Обязанностью причта в составе священника и псаломщика было ежегодное посещение якутских наслегов и кочевий тунгусов на территории Вилюйского округа. К концу XIX столетия в списки прихода было приписано более 900 прихожан [НА РС(Я). Оп. 9].

Путевые заметки содержат детальную информацию о деятельности священника и являются многофункциональным историческим источником. Иерей подробно описывает свой путь, указывает численность посетивших службы, показывает отношение прихожан к исполнению христианских обрядов. Тематика его проповедей отражает степень причастности паствы к православию в конце XIX столетия.

Представляются интересными сведения о шаманах. Описываемые события происходили во второй половине XIX в., когда в Якутии уже действовала разветвленная сеть епархиальных структур и по данным Первой всеобщей переписи населения Российской империи более 98 % населения области исповедовали православие. Но перепись фиксировала формальную принадлежность к религии, не учитывая уровня религиозности, не признавая внеисповедного состояния, а сведения о шаманах, как правило, не покидали пределов епархии. Автор путевых записей свидетельствует о систематической деятельности шаманов, отмечая, что им покровительствуют местная гражданская власть и родоначальники. Контрмеры же, согласно «Уставу об инородцах», могли состоять из увещеваний и назиданий. Обращение за помощью к родоначальникам вызывало вражду и влекло доносы и месть. Возложение епитимьи на шамана представляло сложность для сельского батюшки, который должен был взять на себя содержание как самого шамана, так и его семьи на время епитимьи. Но принеся покаяние, шаман вновь возвращался к своей ритуальной практике, избегая встреч со священником под защитой родовой знати и прихожан, что подтверждает «прохладное», формальное отношение к православию у кочевого населения.

Священник отмечает, что значительная часть прихожан не знает молитв, а их внимательное и почтительное отношение к проповедям связано, прежде всего, с уважительным отношением к духовному сану. Кочующие тунгусы и якуты с недоверием относились к христианским обрядам, отказывались приглашать священника к тяжелобольным не только из-за отсутствия транспорта или проездных путей, но и в убеждении, что после исповеди больной обязательно погибнет; употребляли в пищу кровь животных. Природные условия ограничивали возможности в соблюдении церковных постов и предписаний, соблюдаемых немногими из прихожан.

Еще одним свидетельством язычества местного населения являлись браки несовершеннолетних. Основой брачного права в России была православная этика: брак представлял собой таинство, когда невеста и жених получали благословение своего союза церковью. Возрастом для вступления в брак в Российской империи для мужчин было 18, для женщин — 16 лет. Законным свершителем брака являлся приходской священник. Существовали ограничения для венчаний в дни постов и церковных праздников. Местом совершения венчания являлась церковь, но в Якутии священник сам выезжал для исполнения треб, в том числе и брака, и мог проводить венчание в часовне или в домах (юртах) прихожан.

Условия проживания на Крайнем Севере привносили специфику и в канонические церковные обряды. В связи с разбросанностью населенных пунктов священник выезжал для исполнения треб, в том числе и венчания, и проводил обряд либо в часовне, либо в одной из юрт. Указ Синода (1863), распространявшийся на прихожан Камчатской, а впоследствии и Якутской епархий, гласил: «…в связи с кочевой жизнью и в связи с отдаленностью их проживания от церкви… возможно разрешать браки инородцев с соблюдением тех из установленных законом правил, которые будут возможны, учитывая местные условия» [НА РС(Я). Оп. 1].

Основой якутского брака являлся, прежде всего, экономический интерес — выплата калыма, выдача приданого и обязанность возвращения их в случае расстройства брачного союза. Наряду с православным обрядом венчания продолжали существовать традиционные формы заключения якутского брака и практика браков между несовершеннолетними: «сговор» на венчание происходил, когда будущие супруги были в младенческом возрасте. В протоколах заседаний якутской духовной консистории отмечалось, что родители нередко прибавляют к действительному возрасту вступающих в брак

…от 1 до 4 лет и таким образом приводят к венцу невест 12 и 13 лет, а женихов 15 и 16 лет, а требовать от них метрические свидетельства совершенно невозможно из-за отдаленности церквей от места жительства большей части якутов и трудности переездов [НА РС(Я). Оп. 1].

В связи с этим консисторией было принято решение, обязывающее инородческие управы предоставлять сведения о возрасте лиц, вступающих в брак, и указывать на возможное родство между ними. Но это не стало гарантией соблюдения норм бракосочетания, так как имелись прецеденты предоставления фиктивных документов.

В заметках упомянуты факты проведения служб на якутском языке. С середины XIX в. в Якутии была развернута подвижническая переводческая деятельность под руководством свт. Иннокентия (Вениаминова) [4], результатом которой стали создание грамматики якутского языка, переводы духовной и богослужебной литературы, были установлены требования к духовенству по владению местными языками.

Иерей отмечает, что прихожане-инородцы охотнее слушают тексты из Священной истории, чем проповеди, которые вскоре забывают. Наставления священника по улучшению быта и строительства русских изб, «заведению хлебопашества и огородничества» оставались невостребованными и воспринимались прихожанами негативно. Показательным является и равнодушное отношение к распоряжению епархиального архиерея о предоставлении транспорта для обеспечения священнику возможности поездок к бедным и больным.

Очевидно, что наряду с принадлежностью к православию (через крещение, наличие приходского храма с причтом, участие в православных обрядах), население Якутской области в конце XIX в. сохраняло приверженность традиционному родовому язычеству.

Путевые заметки наглядно и без прикрас демонстрируют повседневную жизнь сельского батюшки, служение которого было обусловлено местной спецификой. Встречаясь с прихожанами один или два раза в год, он пытался наставить их на путь христианской добродетели и нравственности. Основными формами коммуникации священника выступали проповеди и молитвы, духовная литература, церковные обряды и утварь, создававшие эффект присутствия православных норм и ценностей в жизни инородцев, привносимых как на личном, так и на групповом уровнях.

Предлагаемый к публикации документ находится на хранении в фонде Градо-Якутского Спасского мужского монастыря Национального архива Республики Саха (Якутия). Рукопись имеет тетрадную форму, текст которой публикуется в полном объеме с сохранением языковых и стилистических особенностей и собственного заголовка. Максимально сохранены орфография и пунктуация источника. Невозможность прочтения отдельных слов и фраз оговорена курсивом в угловых скобках. Текст снабжен необходимыми комментариями.

Путевые записки священника Угулятской Благовещенской церкви, веденные во время миссионерского объезда тунгусских стойбищ и якутских наслегов с походной церковью в 1889 г. [5]

21 марта. После отъезда Его Преосвященства Иакова, епископа Якутского и Вилюйского (1) с 27 февраля по 20 марта, время проведено было дома за ожиданием говеющих якутов проживающих вблизи церкви по просьбе коих я и провел после отъезда Его Преосвященства время до 20 марта и далее оставаться дома не было возможности, потому что подходило к празднику Пасхи, за которым следовала и ранняя весна настоящего года, посему 20 марта, отслужив путешественный молебен, отправился в путь к тунгусам Жарханского наслега (2) половинная часть коего наслега проживает оседло, занимаясь скотоводством подобно местным якутам и в образе жизни и наречии не представляют никакого различия от якутов, другая же часть Жарханцев ведет бродячую кочевую жизнь и занимаясь промыслом разных зверей, каждогодно пути совершают, действительно каждый тунгус до 2500 верст и далее, эта последняя часть Жарханцев говорит на тунгусском наречии и образ жизни ведет чисто тунгусский и имеет обыкновение каждый год в конце января месяца приезжать к своим сородичам у коих проживают от 1 до 2-х месяцев и снова запасшись чаем, порохом и другими потребностями, пускаются в обычный свой путь, а некоторые из них не приезжают по несколько лет, вследствие чего священнику заведующему тунгусами, необходимо ездить в приход во время прибытия бродячих тунгусов, пропустив удобное сиё время священник не увидит иное семейство тунгуское годов пять или шесть и даже более и поэтому я, отправившись из дому, не медлил на пути, достигнув места жительства и оседлых Жарханцев, отстоящих расстоянием от Угулятской Благовещенской церкви в 270 верстах, для пристанища моего был приготовлен дом тунгуса Павла Николаева, куда я прибыл 24 марта и где я должен был пробыть 3 дня за ожиданием готовившихся к принятию Св. Таин и к сожалению моему узнал, что бродячие тунгусы не прибыли, кроме 2-х семейств, как рассказали нам, что более тунгусов не приедет в сей год, ибо дошли к ним слухи, что свирепствует <далее текст не читается>. 

25 марта. На якутском языке отслужил часы и молебен Божьей Матери за которым молящихся было до 40 человек, по окончании Богослужения я сказал им поучение о значении праздника Благовещения и спросил от собравшихся жителей тунгусов насколько запомнили моё неоднократно сказанное им поучение и затвердили ли они молитвы которым я учил их? К сожалению моему знающих молитв и то неправильно оказалось очень немного, а о поучениях моих дали немой ответ из чего я заключил в себе, что пороки преимущественно кража и пьянство, гибельно поглощают благосостояние бедных жителей, укореняются глубоко в ущерб доброго имени с потерею совести истинного христианина. С прискорбием их невниманию к словам назидания, я почти целый день провел в беседе душеспасительной и вящего действия и подкрепления моих слов, рассказывал примеры из жизни Святых Угодников Божьих, слушатели, как это всегда делают инородцы, благодарили за поучение и были очень внимательны во время проповеди и также объяснены были им заповеди Божьи преимущественно: 6, 7, 8, 9 и 10-я, ограждающие спокойствие и честь ближнего. После обычных дел записи говеющих, прочтено было правило вечернее по-якутски, после коего присовокуплено краткое поучение о покаянии.

26 марта. Отправлены часы на якутском языке и причащено 43 человека и окрещено 2 младенца. Передано устное распоряжение Его Преосвященства, сказанное инородцам при посещении Им Угулятской церкви о заведении подвод в наслегах в случае заболевания бедных инородцев кои по неимению подвод для приглашения священника, остаются и умирают многие без христианского напутствия, на это хотя и не сказали жители местные возражения, но и не изъявили и согласия. Здесь окончив обычные требоисправления, собрался в путь в другие пристанища, где ожидало довольное число говеющих, пристанище было в 20 верстах в доме Жарханского тунгуса Алексея Иванова, где было говеющих до 116 человек, куда я прибыл в 2 часа пополудни. До вечера время проведено было <в> душеспасительных беседах и достойного приготовления себя к причастию Св. Тайн Тела и Крови Христовой и присовокуплено было о веровании тунгусов в шаманство и в упорстве тунгусов против внушений священников, уместно здесь заметить, хотя собственный смысл среди инородцев шаманов постепенно известен, но есть подобные шаманам заклинатели <нрзб.> которые отличаются от шаманов лишь неимением костюмов шаманских и бубнов, тоже как и шаманы, они носят название «бохеурганнитъ», что значит вдыхающий, втягивающий в себя духа нечистого, вселившегося в больных. Они большею частью состоят из бедных инородцев и служа больным пользуются в среде инородцев почетом и извлекают из своего ремесла или искусства материальную пользу — но они на взгляд с религиозной точки зрения не отличаются в своих действиях от шаманов, допуская в совершении своих обрядов разные Богопротивные нелепости, растлевающие слух и чувства, не исключая в этом и невинных детей и сами эти шаманы исполнители антихристианских обрядов всячески стараются уклониться от встречи приходского священника, в укрывательстве коих много содействуют инородческие родоначальники, кои за них представляют священнику разные доказательства в невиновности обвиняемого в шаманстве своего сородича и на требование священника представить шамана, представляют вымышленные причины невозможности, в неизбежных же случаях от требования священника, употребляют хитрость и бесстыдную уловку, представив шамана священнику они нагло уверяют священника, что представленный шаман покаялся в прежнем своём заблуждении и уже желая причащения Св. Тайн Тела и Крови Христовой и говеет уже более недели и сам шаман в притворных слезах умиления бросается в ноги священнику и просит сподобить его Св. Тайн и смирить его с Богом, воистину сцена достойная умиления и жалости! Научив его священник доброй нравственности и христианскому послушанию Св. Церкви и приобщает его Св. Тайн и что же, неоднократные случаи показывают, что таким образом шаманы, сподобившись Св. Тайн, опять возвращаются на своё шаманство и в глазах людей оправдывают свой поступок тем что говел и священник не знает лично, что он шаман. Священнику же требовать на покаяние шамана с возложением епитимьи, представляет тоже большие затруднения, относительно его содержания во время епитимьи, если он семейный, то содержание его семейства и много других препятствий. Просьба священника пресечь оные препятствия порождает вражду и недовольство родоначальников на священника и нередко священник может быть жертвою мести якутов-инородцев и тунгусов умеющих возбуждать всякие ябеды и доносы в ущерб их благосостоянию и к выгоде делопроизводителей.

27 марта. Отправлены были часы на якутском языке, причащено 116 человек, сказано устное поучение об исполнении седьмой заповеди, против которой упорствуют инородцы заключающие браки между несовершеннолетними детьми с корыстными целями, от которых рождающиеся дети увеличивают <в> глазах начальства число незаконнорожденных детей, этот обычай инородцев очень трудно искоренимый и очень искусно инородцы оправдывают себя перед священником запираясь упорно заключением брачного сожития своих детей, под предлогом будто бы только сватовства и в конце концов оказывается, что жених и невеста давно живут в одном доме или невеста выдана замуж до совершеннолетия насильно родителями отказывается от вступления <в> законный брак со своим женихом, это зло глубоко укоренившись очень трудно поддается внушению и убеждению священника; без поддержки и содействия гражданской власти местной, всегда дающей веское значение расправам инородческих родоначальников которые затягивают и запутывают всякие процессы, извлекают выгоду и материальную пользу и, забывая долг справедливости, жертвуют благосостоянием ближнего и всякое внушение священника о правде и милосердии, задевая их самолюбие порождает вражду. 

Окончив здесь требоисправления, отправился в путь и прибыл к старосте Кяльчикатского наслега Семену Николаеву, пути совершено сегодня в 40 верст. Здесь по обычаю собрались тунгусы говеющие, по прибытии сюда коих научил стараться исполнять Заповеди Божьи, исповедовал постников и прочтено было правило вечернее по-якутски. 

28 марта. За часы сии причащено 43 человека и сказано устное поучение против грехов нарушающих восьмую заповедь и старосте Семену Николаеву передано распоряжение Его Преосвященства о заведении подвод для бедных, которое хотя и одобрили, но впоследствии оставлено без исполнения. Окрещено 2 младенца, отпето 2 умерших, тут же сказано краткое поучение о поминовении умерших. От сего места я принял обратный путь, не по тому пути по которому я приехал и по стороны и должен был посетить некоторые стойбища и должен был проехать в якутские наслеги моего прихода, где обещались говеть к моему возвращению. Отправившись в путь, проехав 80 верст достиг урочища «Алыинда», где приготовлен был дом у тунгуса Иннокентия Иванова (3), куда прибыл поздно, за краткостью времени насколько была возможность сказал краткое поучение и записал говеющих в обычную запись, затем прочитал вечернее правило и исповедовал постников.

29 марта. За часами причащено 52 человека и сказано устное поучение о почитании праздников и о грехах против 7, 8 заповеди и каждодневном исполнении христианского долга говения от коего под разными предлогами вообще уклоняются якуты и тунгусы и имеют обыкновение семейство говеть по 1 или по 2 человека, а дети и дряхлые старики остаются без исполнения христианского долга говения и причащения и також объяснено было о значении Таинства Елеосвящения над больными, которое Таинство инородцы в случае болезни неохотно заставляют совершать над собою и то по усиленному убеждению священника. Восприятие сего Таинства возбраняет инородцам давно сложившееся суеверие, что особорованный непременно должен умереть вскорости после оного, вследствие чего больные молодые совершенно отказывают от этого благодатного врачевания души и тела и нередко умирают без Елеосвящения [6]. 

Здесь оканчивая обычные дела и требы отправился в путь и проехав 70 верст, прибыл к тунгусам Жарханского наслега Темюричестеского рода, где пристанище было приготовлено для меня в доме старшины Алексея Павлова, по прибытии куда занялся с говеющими обычной проповедью, исповедав говеющих прочитал вечернее правило по-якутски.

30 марта. За часами причастил 65 человек и крещен один младенец. Сказано устное поучение о вреде пьянства и картежничества (4) и о почитании постов установленных Св. Церковью, и об осквернении себя употреблением в пищу нечистых зверей и об употреблении инородцами крови животных в пищу; кровь у инородцев считается за лакомое блюдо, её едят богатый и бедный без разбора, посты соблюдают в редкость, что старики иным примеры указать, чтобы какой быть не было инородец не работал в праздники исключая только первого дня Св. Пасхи и Рождества Христова и Благовещения Пресвятой Богородицы, прочие же праздники хотя и знают, что праздник но не заботятся о почитании их несмотря на постоянные внушения священников.

По окончании требоисправления, собрался в путь, проехав 50 верст прибыл к якутам Тасагарского наслега, где пристанище приготовлено было в доме старшины Ивана Николаева, по прибытию сюда я занялся проповедью к говящим и насколько было возможно старался им внушать правила христианской нравственности и вечернее правило прочитано было по-якутски.

31 марта. За часами причащено 70 человек, сказано поучение о закоренелости якутов в пороках и объяснены были заповеди 6, 7, 8, 9 и 10-й и также присовокуплено о не внимании якутов к собственным нуждам и их неряшестве в обыденной жизни привлекающей им разные болезни и лишения и также передано распоряжение Его Преосвященства о заведении подвод для бедных в случаях болезни, на что они якуты заявили, что и без заведения особых подвод всегда стараются причастить больного пригласить священника, при этом присовокупили что в некоторых случаях все усилия причастить больного поехать к священнику остаются без успеха по причинам не зависящим от людей, как то больной считает себя не опасно больным, или за поздним приглашением священник не застает больного в живых, или отдаленность жительства тем паче в летнее время по не расчищености и топкости дорог — едва можно проехать в день 40 верст, а иногда в летнее время и у богатых лошадей не бывает. Здесь окончив требоисправление отправился в путь, проехав 20 верст прибыл на урочище Печрэполъ к якуту Жасагарского наслега Григорию Михайлову, где по прибытию окрестил трех младенцев и занялся чтением из Священной Истории и по прочтению было объяснено якутам прочитанное; нужно заметить, что рассказы из Священной Истории очень занимают инородцев и даже таким рассказам дают предпочтение чем проповеди, которую хотя и слушают внимательно, но и забывают скоро вследствие чего правила христианской жизни и улучшения быта по строению русских изб, заведению хлебопашества и огородничества вообще подражания русскому хозяйству (5) принимаются инородцами очень тупо и медленно и нередко внушение о прописанном встречает возражения со стороны инородцев всегда основывающих свои возражения на местных условиях, материальных недостатках и своей неумелости. 

Здесь говеющих был 41 человек, записав их в обычную исповедальную книгу, сказал поучение о пользе Таинства Покаяния и причащения Св. Тела и Крови Христовой и прочтено было вечернее правило по-якутски. 

1 апреля. За часами причащено 41 человек, прочитано из Евангелия по-якутски о воскрешении Праведного Лазаря и присовокуплено назидание о благоговейном провождении наступающих дней Святых Страстей Христовых и присовокуплено объяснение Четвертой заповеди и о непристойных обычаях якутов, нарушающих Святость Великой Субботы, якуты проводив в пост страстную седьмицу в Великую Субботу вечером разрешаются <поскоромной — ?>, не дожидаясь Пасхальной утрени, соблюдение же страстной седьмицы исполняется лишь немногими и то людьми преклонных лет, а о женах и детях должен с прискорбием заметить, что соблюдение постов наврядли принято, исключая говения пред принятием Св. Тайн Причащения. 

После окончания обычных дел и требоисправления, отправил в путь, проехав 60 верст, прибыл на урочище Ходусосех, где приготовлен был дом тунгусом Угулятского наслега Тимофеем Петровым, по прибытии здесь окрестил двух младенцев и занялся обычной проповедью с собравшимися здесь инородцами, большей частью поучение составляло чтение из Евангелия по-якутски и исповедовав постников, прочитал обычное вечернее правило. 

Апреля 2 числа. На якутском языке совершил часы и молебен, за часами причащено 64 человека (6) и сказано устное поучение о событии празднуемом в сей день (неделя вайи) и окрещено 4 младенца и передано распоряжение Его Преосвященства о заведении подвод для бедных больных. После обычных дел, отправился в путь, проехав 40 верст, прибыл к якуту Кулятского наслега Алексею Иванову, где было говеющих до 100 человек, прибыв сюда позанявшись христианской беседой о спасении души, принялся записывать говеющих в роспись, для записи более 100 душ почти прошло время, исповедовал говеющих, и прочитал правило.

3 число. За часами причащено 107 человек, окрещено пять младенцев, сказано устное поучение о закоренелости инородцев в пороках с присовокуплением из дневного Евангелия об иссохшей смоковнице (7) и о Иосифе целомудренном и объяснена седьмая заповедь, здесь я научил трех якутов-стариков, как погружать младенца в случае смертной опасности без священника, что здесь необходимо среди инородцев, проживающих вдали от священника и нередко за отдаленностью жительства или весенней распутицы младенцы умирают без Святого Крещения, и в благоприятных случаях якуты не спешат крещением своих детей и придерживают не крещеными два или три месяца, а живущие в отдаленности даже держат иногда годами. 

Здесь окончив требоисправление, проехав 20 верст прибыл в дом якута Кулячинского наслега Алексей Васильева, где было говеющих 53 человека с которыми занялся проповедью Слова Божьего из якутского Евангелия прочитано было о событиях воспоминаемых во дни святой седьмицы и объясняемы были заповеди, по окончании обычных дел записи исповеди и говеющих, вечернее правило прочитано было по-якутски. 

4 числа. За часами причащено было Св. Тайн Тела и Крови Христовой 53 человека и говорено было поучение о благочестивом проведении дней страстей Христовых, с присовокуплением внушения о посещении в эти дни церковных богослужений, так как от сего места до церкви только 30 верст и также предложено было инородцам, чтобы при посещении богослужений способствовали к освящению церкви приобретением свеч по мере возможности каждый. Проехав 30 вест прибыл на место моего жительства. 

Июнь 5-е. С наступлением Петрова поста выехал в приход к инородцам Верхневилюйского улуса Кулятского наслега, проживающим вблизи Даллырской Иннокентьевской церкви в 180 верстах расстоянием от Угулятской Благовещенской церкви, эта часть моего прихода оставалась неисправленною, совершив проезд в три дня прибыл в дом старосты Кулятского наслега Василий Дмитриева, где заранее уведомленные инородцы имели ко мне выезды и ждали приготовив себя постом к причастию Святых Тела и Крови Христовой. По прибытию сюда занялся устным поучением преимущественно состоявшим в объяснении заповедей 6, 7, 8, 9, и 10-й и также было и говорено о склонности якутов к сутяжествам и не миролюбии их нарушающем их спокойную жизнь и причиняющем им материальные расходы и убытки, затем после обычной записи исповедников (8) прочитано было вечернее правило по-якутски, и крещено 4 младенца и двух инородцев научил как погружать младенцев в случае смертельной опасности их и также объяснил восприемникам младенцев об их духовном попечении воспринимаемых ими младенцев. 

Июнь, 6 число. За часами причащено 63 человека и сказано краткое поучение о каждодневном исполнении христианского долга очищения совести покаянием и причащением. После оканчивав здесь обычные дела, отправился в путь, проехав 70 верст прибыл к инородцу 1-го Удюгейского наслега Иннокентию Иванову, где тоже ожидали говеющие с которыми обычно занялся проповедью, сообразно их духовным потребностям. 

7 число. За часами причащено 26 человек, сказано поучение объясняющее последние 6 заповедей с присовокуплением устного рассказа о загробной жизни умерших грешников и о блаженствах праведников. Окрещен один младенец и хозяина дома Иннокентия Иванова научил как погружать младенцев в случае смертельной опасности. 

Здесь окончив требоисправления отправился в путь, проехал 20 верст прибыл к инородцу 1-го Удюгейского наслега Максиму Иванову, где по прибытии окрестил одного младенца и отпел одного умершего, сказано было устное поучение о значении разрешительной молитвы вручаемой священником умершему. 

Июнь, 8 число. За часами совершенными под открытым небом причащено 60 человек и сказано устное поучение о сути земного богатства иногда похищаемого ворами, к чему я имел довод ибо у хозяина дома якута Максима Иванова похищены были личными деньгами 1460 рублей, а вор остался неизвестным, и также сказал поучение о милосердии к бедным и нуждающимся. Окончив требоисправление отправился дальше и совершив путь в 20 верст прибыл к якуту 1-го Удюгейского наслега Ивану Михайлову где ожидали постники якуты позанявшись с коими проповедовал слово Божье исповедовал говеющих. 

9 число. Сказано до часов устное поучение об улучшение быта инородцев, заведение русского хозяйства, к какому внушению они остаются немыми слушателями и улучшение быта вводится очень тупо и медленно. Затем совершены были по-якутски часы под открытым небом и причащено 39 человек, после часов сказано поучение объясняющие последние шесть заповедей Божьих. Здесь окончив требоисправление отправился в путь и проехав 70 верст, прибыл в Багаджинскую часовню, где ожидали говеющие якуты. 

Июнь, 10 число. В Багаджинской часовне. Совершены по-якутски и по просьбе якутов совершено малое освещение воды, за часами причащено Св. Тайнами 76 человек. Сказано устное поучение об украшении постниками приношениями Св. Храмов Божьих и о благоговейных стояниях в Храме Божьем во время Богослужения и о воспитании детей в страхе Божьем. Отсюда отправился в путь к инородцу Чочуйского наслега Захару Афанасьеву, проживающему в 30 верстах, где ожидали говеющие, не могущие прийти в часовню по старости лет или другие по болезненному состоянию. Побеседовав с ними о спасении души исповедовал их и прочитал им правило по-якутски. 

11 число. За часами причащено 33 человека, сказано краткое поучение о необходимости постов и праздников вообще и исполнении четвертой заповеди Божьей. Окончив здесь требоиправление отправился в путь, проехав 30 верст прибыл в дом старшины Средневилюйского улуса Эльгетского наслега Григорию Семенову, где ожидали говеющие более 100 человек, по прибытии сюда позанявшись обычной проповедью сообразно их духовным нуждам, записал в обычную исповедную запись, исповедовал 107 человек постников. 

Июнь, 12 число. За часами причащено 117 человек и сказано поучение объясняющее первые пять заповедей Божьих и також присовокуплено назидание об улучшении их житейского быта заведения хлебопашества и огородничества и устройства отдельных изб от скотского хлева, которое способствуя злокачественности воздуха причиняют им разные болезни гибельные поражающие их целыми семействами и даже наслегами. Здесь окончив дела отправился в путь проехав 30 верст приехал к инородцу Эльгетского наслега Семену Никифорову, где ожидали меня более 130 человек говеющих. По прибытии сюда окрестил 7 младенцев и внушил инородцам, чтобы всегда по возможности не тянуть с крещением своих детей. Затем обычно записав говеющих занялся иными приведении и достойным приготовлением себя к принятию Св. Тайн и каждого ждали исполнение долга говения, к исполнению коего предлагал, не считая жен и детей. Побеседовав с ними насколько позволяло время, исповедовал их и вечером правило прочтено было под открытым небом на якутском языке, несмотря на многочисленность толпы, во время чтения молитвы <текст без окончания>. 

Июнь, 13 число. За часами причащено 137 человек и сказано устное поучение, объясняющее последние шесть Заповедей Божьих и о соблюдении постов и праздников и нерадении инородцев в улучшении своего быта заведением хлебопашества и огородничества. Затем объяснял о зловредном обычае инородцев <из->за материальных расчетов выдавать своих дочерей замуж по принуждению и несчастливых браков таковых лиц и об ответственности родителей перед Богом за несправедливые поступки к детям. Затем по просьбе до морозов совершено малое освящение воды, после коего сказано устное поучение о благочестивых молитвах возносимых к Богу от чистого сердца. Окончив здесь требоисправления отправился в путь, проехав 20 верст прибыл к инородцу Халбатского наслега Ивану Петрову, по прибытии сюда окрестил одного младенца, здесь тоже ожидали говеющие якуты около 30 человек, сказаны устные поучения о почитании праздников и постов и призывании благословения Божьего на всякие добрые дела и силе крестного знамени, и об обучении детей страху Божьему с малолетства. Затем исповедовал постников, прочитал правило по-якутски. 

Июнь, 14 число. За часами причастил 33 человек, которых поучил исполнению христианских обязанностей и объяснив заповеди Божьи, прибыл на место своего жительства проехав 20 верст. 

Ноябрь. В конце ноября и в половине декабря посещены тунгусские стойбища на реке Тюнга и озере Киниры, тунгусы кочующие на речке Тюнга и до Киниры не представляют в наречии своём различия от якутов, но нравственном религиозном отношении несравненно выше стоят от якутов (9) и тунгусов Жарханского наслега, у них в больших размерах не существует пьянство, а картежничества вовсе нет, и всевозможно стараются исполнять разные <от> священника слышанные внушения добрых нравственностей и даже при кочевой своей жизни стараются исполнять и соблюдать посты и праздники и всегда охотно говеют и причащаются. При посещении тунгусских стойбищ на речке Тюнге и Киниры (необъятия значительных случаев не было) и в каждом стойбище говорил поучение сообразно требованию случаев. В сей приезд пути совершил 860 верст. 

Священник Винокуров 

Национальный архив Республики Саха (Якутия). 
Ф. 228-и. Оп. 1. Д. 510. Л. 1-11. Подлинник. Рукопись.

Примечания

1. Верста — русская единица измерения расстояния, равная 500 саженям или 1500 аршинам или современным 1066,9 м. 

2. Тунгусы — предки современных эвенков, эвенов и негидальцев, входят в тунгусо-маньчжурскую лингвистическую группу. 

3. Дионисий (Хитров Дмитрий Васильевич) (1818–1896) — первый архиерей Якутской епархии (1870–1883).

4. Святитель Иннокентий (Вениаминов) (Попов Иван Евсеевич) (1797–1879) — православный священник, миссионер в Русской Америке, впоследствии архиепископ Камчатский, Курильский и Алеутский, с 1868 г. — митрополит Московский и Коломенский. Известный просветитель Сибири, Дальнего Востока и Аляски, член Святейшего синода, ученый — лингвист и этнолог, почетный член Императорского Русского географического общества. В 1977 г. канонизирован и причислен к лику святых.

5. Над строкой дописано «веденные во время миссионерских объездов».

6. Об аналогичном отношении к таинству елеосвящения у эскимосов Аляски см. в статье архим. Роберта Тафта: [Тафт, 62–63, 67]. — Прим. ред.

Комментарии 

ı. Иаков (Домский Иероним Петрович) (1823–1889), магистр богословия, епископ Якутский и Вилюйский (1883–1889). 

2. Наслег (в Якутии) — сельское общество, включающее один или несколько родов, в советский период равнозначен сельсовету, в настоящее время — село (муниципальное образование) районного подчинения. 

3. При крещении все инородцы получали русские имена и фамилии.

4. Карточные игры получили распространение среди этносов Севера во второй половине XVIII в. 

5. Одной из интеграционных задач Русской православной церкви на северо-восточных окраинах империи являлась пропаганда земледелия и оседлого образа жизни, что представляло значительную трудность в арктических условиях проживания. 

6. В связи с кочевым образом жизни части прихожан и невозможностью систематического посещения храма, во время объезда паствы священник совмещал совершение часов (кратких вседневных богослужений) и причащение (совершение евхаристии). 

7. Мф 21:18–22. 

8. Составление исповедной росписи, записи исповедовавшихся в особую форму. 

9. Личное наблюдение походного священника, связанное, вероятно, с кочевым образом жизни данного рода тунгусов и их более эпизодичным, по сравнению с якутами и другими тунгусами, общением с «внешним» миром.

Источники 

1. ГАИО. Ф. 50 = Иркутская духовная консистория // Государственный архив Иркутской области. Ф. 50. Оп. 1. Д. 270. Л. 269–278. 

2. Мелетий = Мелетий, архим. Записки и заметки, веденные во время путешествия Преосвященного Вениамина, епископа Иркутского по Якутскому тракту, р. Лене и ее притокам (с 19 мая по 15 июня 1874 г.). Иркутск : [б. и.], 1874. 74 с. (Извлеч. из «Иркут. епарх. ведомостей». 1874 г. №№ 34–41 и 45) 

3. НА РС(Я). Оп. 1 = Якутская духовная консистория // Национальный архив Республики Саха (Якутия). Ф. 225-и. Оп. 1. Д. 657. Л. 33–35. 

4. НА РС(Я). Оп. 9 = Якутская духовная консистория // Национальный архив Республики Саха (Якутия). Ф. 225-и. Оп. 9. Д. 120. Л. 1; Д. 181. Л. 1.

Литература

1. Быховская = Быховская И. И. Коммуникации в культуре. Методологические основания анализа // Проблемы культурологического образования: этнорегиональные аспекты : Материалы межрег. научно-практич. семинара. Улан-Удэ : Изд-во ВСГАКИ, 1999. С. 5–14. 

2. Гавра = Гавра Д. П. Основы теории коммуникации. Санкт-Петербург : Питер, 2011. 288 с. 

3. Гришаева = Гришаева Е. И. Роль коммуникативных практик в формировании идентичности православных верующих [Электронный ресурс]. URL: https://sociologyofreligion.ru/topic/9290/ (дата обращения: 28.02.2021). 

4. Иванов = Иванов В. Н. Русские ученые о народах северо-востока Азии (XVII — начало ХХ в.) Якутск : Кн. изд-во, 1978. 318 с. 

5. Ковальчук = Ковальчук О. В. Цивилизационные модели диалога светской и религиозной культуры : Автореф. дис… канд. филос. наук. Белгород : БелГУ, 2004. 21 с. 

6. Кошман = Кошман М. В. Русская православная церковь как субъект информационно-коммуникационной деятельности: социально-философский анализ // Вестник ДГТУ. 2010. Т. 10. № 4 (47). С. 608–612. 

7. Петров = Петров П. П. Знаменитый брат архимандрита Серафима // Сборник трудов Якутской духовной семинарии. 2019. Вып. 6. С. 77–79. 

8. Попов = Попов Г. А. Сочинения. Т. 1 : История христианского просвещения якутов и других инородцев Якутской области. Очерки по истории Якутии / Сост. и отв. ред. Л. Н. Жукова, Е. П. Антонов. Якутск : ЯГУ, ИГИ АН РС(Я), 2005. 280 с. 

9. Рязанов = Рязанов А. В. Структура изменения этнических коммуникативных пространств: динамика и направленность // История и современность. 2008. № 1. С. 32–38. 

10. Санников = Санников А. П. Церковь, общество и государство на восточных окраинах Российской империи в XVII–XVIII вв. Иркутск : Изд-во ИГУ, 2016. 311 с. 

11. Сафронов = Сафронов Ф. Г. Православное христианство в Якутии. Якутск : [б. и.], 1997. 96 с. 

12. Серафим = Серафим, еп. (Амельченков В. Л.). Коммуникативная культура Русской православной церкви в информационном пространстве современной России. Москва : Изд-во РСГУ, 2020. 125 с. 

13. Соколов = Соколов А. В. Общая теория социальной коммуникации : Учебное пособие. Санкт-Петербург : Изд-во Михайлова В. А., 2002. 461 с. 

14. Тафт = Тафт Р. Ф. Какова роль мирян в Церкви? Миряне и есть Церковь! / Перевод З. М. Дашевской // Вестник Свято-Филаретовского института. 2021. Вып. 37. С. 43–73. DOI: 10.25803/SFI.2021.37.1.003 

15. Харченко = Харченко Л. Н. Миссионерская деятельность православной церкви в Сибири (вторая половина XIX в. — февраль 1917 г.) : Очерк истории. Санкт-Петербург : [б. и.], 2004. 178 с.

16. Юрганова = Юрганова И. И. История Якутской епархии. 1870–1919 гг. (деятельность духовной консистории). 2-е изд. Якутск : Изд-во ЯНЦ СО РАН, 2007. 148 с. 

17. Яблоков = Яблоков И. Н. Религиозное сознание: специфика, уровни, репрезентации // Вопросы философии. 2018. № 2. С. 46–55.

Вестник Свято-Филаретовского института. 2021. Вып. 39. С 148–169.