Великими русскими миссионерами у нас в церкви часто называют преп. Макария (Глухарева) — основателя Алтайской миссии, свт. Иннокентия (Вениаминова) — просветителя Сибири и Аляски, равноапостольного Николая (Касаткина) — основателя Японской православной церкви. Результаты их миссии впечатляют — они основывали миссии, епархии и церкви, приводили ко Христу целые народы. Если ли в их миссионерском служении что-то общее, универсальное? 

К. Мозгов. Давайте поделим этот вопрос на две части. Во-первых, конечно же, было то общее, что роднит их со всеми христианскими миссионерами вообще. Для них всех христианство было жизнью, это был живой Путь, это было содержание их личной жизни, и поэтому они, как говорится, «заражали» этим людей, они делились этим. Зная, что это за сокровище – христианская жизнь, они не могли этим не делиться. Это универсальное качество, которое отличает опыт всей христианской миссии на протяжении всей её истории. Часто некоторые из них сами вызывались ехать в какие-то дальние миссии, в далёкие, неустроенные места, понимая, что это возможность послужить Богу и людям. Начиная с апостолов, которые разошлись не только потому, что в Иерусалиме начались гонения, но потому, что они понимали, что Весть нужно нести до края земли, как заповедал Христос. Этим же руководствовались и вышеупомянутые русские миссионеры.

Во-вторых, есть признаки, которые объединяют их внутри эпохи. Иногда мы называем этот период синодальной миссией. Это прежде всего то, что связано с какими-то определенными формами проповеди, поскольку все они не только возвещали Евангелие, но и научали вере и устраивали жизнь новокрещеных. Большинство из них никогда не крестили при первой встрече, после первой же проповеди, даже если люди высказывали такое желание. Людям предлагали подготовиться, лучше узнать веру. И свт. Николай Японский составлял катехизис, и преп. Макарий Алтайский готовил людей, и свт. Иннокентий (Вениаминов) – все они занимались такой подготовкой. Они видели, что человеку, для того чтобы принять веру всей жизнью, а не просто умом как абстрактную идею, нужно какое-то время. Нужно, чтобы человек мог успеть изменить жизнь, т. е. они понимали ценность и ключевую роль покаяния. При этом они хорошо понимали и особенности адресата своей миссии, что можно, а что невозможно спрашивать с этих людей. Одно дело – проповедовать в пусть и совершенно иной по отношению к Европе, но очень высокой цивилизации, как это было, например, в Китае, и совсем другое дело – проповедовать где-нибудь на Аляске алеутам, у которых многие представления не просто другие, а порой и вовсе отсутствуют. Всё это необходимо было учитывать. Миссионеры всегда были заинтересованы в людях, они всегда шли к конкретному человеку, и большинство из них не знало массовой миссии и массовых крещений. У них всегда был личностный подход, и это, конечно, их объединяет.

Ещё один момент относящийся не только к русским миссионерам, но тоже очень важный. Они знакомили людей не только с христианским опытом, христианской традицией и культурой, но и сами интересовались и изучали культуру и традиции этих людей, а потом знакомили европейцев с этими культурами. Тот же свт. Иннокентий (Вениаминов) составил такие подробные описания Аляски, включая данные метеорологических наблюдений, а также наблюдений в области ботаники, геологии и т. п., что современная наука до сих пор пользуется его трудами. То же самое в области быта этих людей, фольклора и т. д.

Почему люди верили их свидетельству и становились христианами? 

К. Мозгов. Они жили очень открытой жизнью. Например, к свт. Николаю Японскому, как он описывал в дневниках, постоянно приходили разные люди со своими вопросами. Позже, когда миссия выросла, у него было выделено определенное время, когда к нему мог прийти любой человек. Жизнь миссионеров была у всех на виду, и сам пример их жизни, судя по всему, был серьезным аргументом, чтобы люди могли верить их словам. Их жизнь не расходилась с их проповедью, они как верили, так и жили. Это очень существенный момент для успеха миссии во все времена, потому что любой человек, и современный в не меньшей степени, чем люди прошлых веков, всегда смотрит не только на то, что говорится, но и на того, кто говорит. Если кто-то, говоря самые замечательные вещи, не считает нужным их воплощать в собственной жизни, то понятно, что цена его слова будет невысока. Слово миссионеров ценили, потому что оно подтверждалось их непосредственным примером. Свт. Иннокентий (Вениаминов), например, лично объезжал все острова, хотя путешествия эти занимали недели, учитывая расстояния и средства передвижения, но он регулярно навещал всех. Слишком долго нигде не задерживаясь, он постоянно ко всем ездил, несмотря на бытовые и прочие сложности. Люди, конечно, понимали, чего это ему стоило.

Если уж мы обращаемся к опыту великих миссионеров, чтобы и для себя делать какие-то выводы, то этот момент всегда нужно иметь в виду: слово с жизнью должны быть неразрывно связаны. Как это известно с древних времен – правило веры должно соотносится с правилом молитвы и правилом жизни. Если этого триединства в жизни христианина нет, то его проповедь будет неубедительной.

Удалось ли им создать такие церковные общины, которые могли расти и крепнуть и после того, как они не могли сами лично присутствовать в ней (кто-то уехал, кто-то почил)? 

К. Мозгов. Созданная свт. Николаем (Касаткиным) Японская православная церковь, например, на протяжении десятилетий сохраняет свою численность, особо не увеличиваясь, но и особо не уменьшаясь. Для многих японцев, у которых очень сильно влияние традиции, христианство стало такой традицией, передающейся из поколения в поколение. Как правило, миссии росли при жизни своего основателя, иногда развивались и после, если были достойные наследники. Например, Алтайская духовная миссия дала целую плеяду миссионеров – наследников преп. Макария (Глухарева). Но, всё равно, через некоторое время мы видим угасание миссии. Были свои подъёмы и в Китайской духовной миссии. Так, после разрушительного восстания ихэтуаней, епископ Иннокентий (Фигуровский) фактически с нуля возобновил проповедь, восстановил храмы и многое сделал для устроения жизни новообращенных китайцев. Миссия в Китае тогда давала возможность людям не просто выживать во время голода, но и иметь работу, поскольку при миссии было налажено производство кирпичей на кирпичном заводе, работала литография, механическая, гальванопластическая, переплетная, ткацкая и др. мастерские, сыродельня и т. п. Но рост остановился после 1917 года, когда прекратилось всякое общение с Россией и Русской церковью.

Практически все, даже успешные миссии были не очень долгосрочные. Чаще всего подъёмы в жизни миссии были связаны с определенными личностями. Даже школы, которые создавались при миссиях, существовали во многом на тех, которые их непосредственно основывали. Какие бы правильные принципы не закладывались в их основание, если не было горящего верой человека, который мог бы продолжить труд, всё довольно быстро завершалось, так как никакие принципы сами по себе не работают. Они могут некоторое время поддерживать, не давать миссии или школе сразу развалиться, но без личного вклада продолжателей ничего не сохранится и развиваться не будет. Можно привести в качестве примера и основанное просветителем Н. Ильминским миссионерское Братство им. Гурия Казанского. Он не возглавлял его, но в значительной степени был инициатором и вдохновителем его работы. Однако быстро, уже через несколько лет после кончины основателя, оно поменяло свою структуру и вскоре превратилось из народного миссионерского движения в официальное учреждение, которое фактически перестало соответствовать своим изначальным задачам, а после и вовсе было ликвидировано. Ученикам Ильминского не удалось удержать братство в его изначальном устроении, и оно стало просто епархиальной структурой, которое какие-то функции, конечно, выполняло, но своей изначальной цели уже не соответствовало.

Все эти миссионеры жили в совсем других условиях: церковь тогда была тесно связана с государством, которое поддерживало миссию и выделяло на нее значительные средства. И сейчас, когда ситуация изменилась, можно услышать мнение, что господдержка православной миссии необходима для её успешности. Так ли это?

К. Мозгов. Когда осуществлялась синодальная миссия, церковь была государственной и, соответственно, государство православную церковь официально поддерживало и также официально «сдерживало» все остальные религиозные движения. То есть православная церковь имела очевидный приоритет, зафиксированный на государственном уровне. С другой стороны, когда в 1905 году издается «Указ о началах веротерпимости» и официальный статус получают некоторые другие религии, такие как буддизм, иудаизм и др., прекращаются преследования старообрядцев и разных протестантских движений, мы видим значительный отток людей из православной церкви. Те, кто сохранял формальное членство в православной церкви, пока этого требовало государство, перестали соблюдать эту формальность, как только государство перестало их за это преследовать.

Для успешности миссии нужно, прежде всего, помнить о том, с чего она начиналась. Во времена апостолов церковь не имела не то что государственной поддержки, это было время государственных гонений на церковь. Как ни странно, это только способствовало её быстрому распространению. Это не значит, конечно, что нужно, чтобы государство гнало церковь, для того чтобы она росла, но это означает, по крайней мере, что успешность миссии напрямую не зависит от отношения государства к церкви.

Христиане во все времена были законопослушными гражданами, это принципиальная позиция церкви с самого начала. Церковь никогда не выступала против государств, не боролась с ними, поскольку в Евангелии Христос говорит: «Царство Моё не от мира сего». Церкви и государству делить нечего, поэтому успех миссии в первую очередь зависит от горящего сердца миссионера. А будут у него средства или их не будет, будет его поддерживать государство или будет его игнорировать, это вопрос совсем не главный. Конечно, если есть возможность собрать средства на миссию, то этим можно воспользоваться. Хорошо, если миссия имеет какую-то финансовую и организационную поддержку. Не случайно у нас возникали и миссионерские общества, и братства, и разные миссионерские объединения. Но начинается всё не с этого, а с желания христианина разделить жизнь с другими людьми, чтобы засвидетельствовать им свою веру. Если идти в обратную сторону, то, вполне возможно, таких результатов, какие были у великих русских миссионеров, добиться не получится. Эти успешные миссионеры стали таковыми не потому, что их финансировало государство.

К слову говоря, можно вспомнить, как осуществлялось это финансирование. Тому же свт. Николаю Японскому приходилось не только писать письма, но и самому ездить в столицу и с трудом «выбивать» средства, которые ему на миссию уже были обещаны. Об этом можно почитать в его «Дневниках». Такие же ситуации возникали и у других миссионеров. Не случайно свт. Иннокентий Московский создал Православное миссионерское общество для поддержки миссии и миссионеров. Он на своем опыте прекрасно знал, насколько трудно было найти даже самое элементарное финансирование для миссии. Поэтому связь государственного финансирования миссии в синодальный период с её результатами – это в большой степени миф. Миссионеры с огромными трудностями получали даже тот минимум средств, что был им обещан, не говоря уж о каком-то избытке, часто сами живя чрезвычайно скромно. Надо глубже знакомиться с живым опытом миссии. Слава Богу, сейчас доступно много источников, опубликовано много дневников, отчетов, статей по этой тематике. В том числе и в нашем институте регулярно защищаются выпускные работы по трудам и деятельности самых разных русских миссионеров. Вот к их опыту и постараемся приобщиться, чтобы научиться прежде всего в своей жизни свидетельствовать о Христе.

Беседовала Наталья Адаменко

Портал «Идите, научите все народы»