Почтенные отцы, братья и сестры!

Я хотел поговорить о первой христианской школе, о которой мы имеем хоть сколько-нибудь определенные сведения, – о катехизационной школе в Александрии времен Климента Александрийского, приблизительно в 180–210 гг. Название, которое я выбрал, взято из изречения Климента: «Тот, кто хочет помогать оглашенным, не должен уходить от изучения наук».

В таком кратком обзоре я, конечно, не могу рассчитывать на то, что мне удается сообщить что-либо новое и неизвестное об этой школе. Тем не менее, я полагаю, большинство богословских школ сегодня смотрят на Александрийскую школу как на дальнего и бедного предка превосходных учебных заведений нашего времени, относясь к ним скорее как к эогиппусу в сравнении с современной лошадью. Я бы хотел предположить, и это представляется мне важным моментом, что, с другой стороны, та первая школа стоит на важной отправной точке для будущего христианского образования. В таком случае сначала я предлагаю свой беглый обзор. 

Александрия, греческий город в Африке, находилась на перекрестке потоков культур и торговли, проходивших не только из Африки в Грецию, но и по другой оси, из Индии в Рим. 

Конечно, со времен апостолов христианское научение, в частности, приготовление оглашенных ко крещению, происходило везде под руководством пастырей церквей. Похоже, существовали также первые учебные группы в Антиохии и Риме. Но именно грек по имени Пантен, возможно, из Сицилии, организовал в Александрии первую настоящую школу, и произошло это, вероятно, около 160 г. Это первое, что достойно упоминания. Как пишет церковный историк Дюшен, «школа не была основана ни одним из первых епископов. И хотя она и была в конце концов признана институтом Александрийской церкви, школа, оказывается, возникла благодаря усилиям отдельных людей».

Отдельного здания у школы тоже не было. Научение происходило в домах, вероятно, в домах учителей, если они были достаточно велики (так же, как ранние христианские литургии служили в больших домах верующих). Обучение не было ограничено лекционным временем. Св. Григорий Чудотворец говорит нам, что Ориген, глава школы, был часто занят тем, что давал частные консультации ученикам.

Основываясь на свидетельстве св. Григория и работах Климента и Оригена, Чарльз Бигг восстановил программу обучения. Во-первых, для тех, кто не был достаточно одарен для обучения в школе, подготовкой ко крещению было простое разъяснение Символа веры. Но остальным давалась полная программа, включавшая весь спектр знаний того времени и введение в христианское богословие. 

В программе были и геометрия, и астрономия, и прочие естественные науки, за ними следовали поэты и философы Греции («за исключением безбожных эпикурейцев»), затем этика и диалектика. «Ученикам предлагалось дать определение одному из понятий, лежащих в основе морали, – Добра и Зла, Справедливости или Закона, и определение ученика становилось темой содержательного обсуждения в форме вопроса и ответа».

Короче говоря, Александрийская школа усвоила методы и частично структуру расписания лучших школ того времени, добавив христианскую веру и понимание добродетели не как абстрактной категории философов, но как жизненного пути.

Вот первая характеристика Александрийской школы, представляющей и для нас замечательный и важный пример. Обучение было основано на понимании того, что вся область знаний является подобающим предметом христианского обучения, включая все лучшее, что есть в современной мысли. Климент отмечает, что это было революционным открытием по тем временам, так как многие верующие «закрыли свои уши, боясь, что учеба собьет их с пути... и что философия создана лукавым на погибель людей». И сегодня раздаются подобные голоса, более того, мы наблюдаем отделение богословского образования как направления, стоящего независимо от других областей знания. Эти ранние христианские учителя и ученики понимали сами и дали нам пример того, что христианское обучение должно включать все, ибо, как говорит Климент, «Господня – земля и что наполняет ее, и поэтому тот, кто хочет помогать оглашенным, не должен уходить от изучения наук».

Но здесь содержится и второй момент, который мы не должны упустить, – понимание того, что серьезное богословское обучение может и должно быть для всех христиан. В Александрии среди учеников были «и мужчины, и женщины, люди различных возрастов. Были и обратившиеся, готовившиеся ко Крещению, и язычники, искавшие свет, и христиане, готовившиеся принять духовный сан или искавшие углубления своего понимания... Учитель адаптировал свою задачу для учеников».

Богословское обучение в дальнейшем (и даже сегодня) не только обособляется от других областей знания, но и рассматривается как собственность, присущая классу священников и богословов, а не всем верным, за исключением упрощенной формы. И хотя Александрия считается местом, где процветал гностицизм, – пока богословие развивается в таком направлении, именно мы сегодня на самом деле являемся гностиками, а александрийские христиане постоянно служат нам важным примером того, как можно открывать глубочайшую богословскую мысль всем верующим, лишь разделяя курсы обучения в соответствии со способностями учеников.

Далее, думаю, самое важное. Не позволяло богословию стать собственностью отдельного класса именно то, что для первой школы Учителем был Сам Христос. Так, великая работа Климента «Педагог» собрана и изложена как гимн Христу. Можно сказать, что так же как св. Иоанн Креста развивает мистическое богословие из своих поэм или Трактаты св. Симеона естественно вытекают из его гимнов, то же происходит и у Климента: именно Христос является Учителем, Педагогом, Первой Христианской Школой. Конечно, у той школы были свои особенности (как говорят, они использовали аллегоризм при чтении Писания, как мы используем библейскую критику. При этом оба подхода хороши, но ни один не совершенен по отдельности). Про эти особенности мы не можем сказать, что они непреходящи по своей ценности, но, конечно, это возвышение всего обучения к прославлению единого Учителя – на все времена:

О, узда жеребцов диких, 

Крылья птиц, путь свой нашедших,

Руль у судна в море,

Пастырь Божьего царственного стада!

Дети простодушные Твои 

Собраны вокруг Тебя... 

И затем, после множества имен Христа – «Слово», «Свет» и так далее:

…Воспоем вместе 

Христу, Царю нашему, песню 

Благодарения за научение жизни...

... Воспоем, паства чистая, 

Господу Богу мира нашего.

Мне кажется, что именно здесь, в Москве, мы сегодня имеем возможность услышать призыв открыть заново пути христианского образования. Те пути, которыми начали идти те ранние христиане, отталкиваясь действительно от нужд Церкви, пребывающей в этом мире. Их пример вдохновляет нас на нашем пути, и ведет к тому превосходнейшему образованию, которое достигается тогда, когда все знание берется как единая область, когда все верные принимаются в ученики и когда Сам Христос воспринимается как наш Учитель, и мы сидим вокруг Христа как апостолы. Возможно, после всех испытаний, после всех неудач, которые мы видели, настало время собраться вокруг Христа – учителя нашего – вновь.

Мы можем здесь поставить еще один акцент. Наверное, когда мы представляем себя как ученики Христа, собранные вокруг Него, вокруг Своего божественного Учителя, то мы можем это выразить, наверное, не только словами «вокруг Христа», но еще и словами «во Христе»: мы не просто собираемся вокруг, мы еще собираемся во Христе! И этот нюанс, в данном случае, возможно, касающийся только формы выражения, для нас может быть еще более вдохновляющим, потому что мы – члены единого Тела, и значит, Христос – учитель для нас. Это реальность сугубо внутренняя, это то, что для нас измеряется степенью воцерковленности, степенью включенности в единое Тело Христово.  

Предание Церкви и предание Школы : Материалы Международной богословской конференции (Москва, 22-24 сентября 1999 г.). М. : Свято-Филаретовская московская высшая православно-христианская школа, 2002. С. 12-15.