Скачать в формате  DOC  EPUB  FB2  PDF

Это банальность, но в то же время правда, что наша жизнь сейчас фрагментирована. Возможно, это было так у всех людей во все времена, но в наше время это усугубляется из-за скорости и доступности информации, а также благодаря тому, что мы встречаемся с огромным количеством людей, общаемся с ними по мобильным телефонам и по электронной почте, пользуемся интернетом. И все эти контакты предъявляют к нам разнообразные требования, раздергивая нашу жизнь в разных направлениях. Наш день разделен между этими многими нуждами, и каждая встреча требует нас целиком, и кажется, что для нас самих просто ничего не остается. Если мы воспринимаем жизнь таким образом, то тогда в середине всех наших действий и встреч мы чувствуем усталость, пустоту, подчас даже скуку.

Как христиане, мы понимаем, что миссия — это то, что мы должны делать: представлять Христа другим людям и говорить им о Воскресшем Господе. И в то же время, если мы хотим сказать людям что-то, то мы должны войти в отношения с ними, и это означает, что мы должны также их слушать. Церковь призвана выслушивать мир, я, как христианин, обязан выслушивать друга-нехристианина. По-настоящему слушать — это значит принимать, что мы можем услышать что-то ценное. Невозможно слушать другого лишь для того, чтобы продолжить свою собственную аргументацию. На библейском языке это принятие того, что мы находим завершение друг в друге. «Носите бремена друг друга», «пусть каждый заботится не о себе, но о других». Но в этом случае, если миссия — это слушание в такой же мере, как говорение, то не боимся ли мы потерять границы? Где тогда центр?

Можно сказать: в Церкви, и это не будет неправильно. Отец Питер Гилквист, нынешний директор отдела евангелизации Антиохийской церкви в Америке, чей отдел открыл более ста новых приходов, раньше был протестантским молодежным работником. Он вспоминает, что они тогда многих людей убедили стать христианами, но куда те могли пойти? Где во всем этом была Церковь? И этот вопрос стал частью его собственного пути в Православную Церковь. Однако и здесь приведение людей в Православную (или какую бы то ни было другую) церковь — не конец миссии. Если эти люди (как и мы сами) еще не встретили живого Христа, то и у них, и у нас глубина христианской жизни недостаточна. Церковь может стать, как и все в нашей сегодняшней жизни, еще одним требованием к нам, вернее, сразу многими требованиями — читать Библию, участвовать в Евхаристии, посещать различные службы, заботиться о поддержании прихода и т.д.

Короче говоря, похоже, что наша жизнь в миру, со всей ее многозадачностью и всеми требованиями, по форме не отличается от того, что мы находим, приходя в церковь. И здесь опять же, есть набор требований и есть риск здесь, в доме Божьем, опять задуматься «а где же я сам?», почувствовать пустоту и прикосновение тяжелой скуки.

Подчеркивая все это, я показываю необходимость некоторого центра, где мы могли бы быть самими собой, в мире пред Богом, и, затем уже, — во всех наших делах. Я вижу молитву таким объединяющим все принципом. Не молитву как еще одно требование, возложенное на уже отягощенную жизнь, а молитву как атмосферу соединения всех фрагментов нашей жизни.

Самая ранняя книга о молитве была написана Оригеном, и в ней он говорит о том, что мне кажется самой сердцевиной нашей проблемы. «Постоянно молится тот, кто соединяет молитву с необходимыми делами, а дела — с молитвой. Только в этом случае мы находим возможность исполнить заповедь молиться непрестанно. Тогда все христианское существование может рассматриваться как одна огромная молитва. А то, что мы привыкли называть молитвой, — это только часть ее».

А современный духовный писатель Генри Ноуен выражает эту необходимость найти центр для соединения всей жизни в молитве такими словами: «Нам нужен такой способ жизни, в котором все, что мы делаем, становится молитвой... Не просто произносить молитвы, но жить молитвенной жизнью, укорененной в центре, где все элементы нашей жизни встречаются, как спицы колеса».

Может показаться, что для достижения этого надо найти некую технику, которая позволила бы обрести эту «центричность», подобно Иисусовой молитве или какому-либо другому способу молитвы. Это хорошо, но это вторично по отношению к тому движению сердца, в котором могла бы жить молитва. А без этого сердечного движения есть риск, что любая техника будет действовать только короткое время, а потом мы устанем от нее, как от многих других наших дел.

Я хочу предложить вам пример человека, в чьей жизни этот подход к постоянной молитве осуществился и который говорит о нем ясно и просто. Это брат Лоренс, монах, живший в XVII веке и написавший маленькую книгу «Практика Божьего присутствия», ставшую для многих очень полезной. А потом я вернусь к теме миссии.

***

Брат Лоренс (1610–1691) в ранние годы своей жизни был солдатом в Тридцатилетней войне. Он чудом избежал виселицы от шведов, которые заподозрили его в шпионаже, арестовали, а потом отпустили. После войны он работал лакеем, потом попытался вести монашескую жизнь в скиту, но безуспешно, а потом пришел к оседлой жизни в кармелитском ордене как брат-мирянин. Он увидел, как и многие, что жизнь — это поле битвы и внешней и внутренней жажды, но в своем принятии этого он обрел глубину, что стало примером для многих в его время, да и в не меньшей мере сейчас.

Я бы очень рекомендовал эту книгу каждому — она короткая, существует в русском переводе, даже в интернете — по крайней мере для ознакомления, чтобы увидеть, как она полезна для вас. А сейчас я прокомментирую несколько абзацев из «Второй беседы» этой книги, в которой, как мне кажется, описана суть его опыта и осмысления.

1. Брат Лоренс сказал, что раньше он был очень обеспокоен мыслями о своей вечной погибели, но в конце концов он решил эту проблему, заявив, что всю оставшуюся жизнь будет стараться любить Бога, а все, что из этого будет вытекать, хорошо. И после этого «он прожил свою жизнь в совершенной свободе и постоянной радости». У всех нас есть мысли, удерживающие нас по крайней мере частично во внутреннем мраке и уносящие мир. Не в том дело, какие конкретно, для каждого это по-своему: какой-то страх, какая-то обида, неуверенность... Когда нам удается перестать бороться со всем этим и сказать: пусть будет как есть, а я буду стараться помнить о Боге, то эти внутренние тени теряют свою пугающую силу.

2. Он выработал навык постоянной внутренней беседы с Богом. «Мы должны идти с Богом в великой простоте, говоря с Ним прямо и честно. Мы должны просить Его о помощи в наших повседневных делах в то время, как они происходят. Что брат Лоренс точно знает по опыту, так это то, что Бог никогда не отказывается дать такую помощь». Итак, дело предается Богу со словами: «Я не смогу этого сделать, если Ты не поможешь мне». А если не получается, то можно сказать: «Я никогда не смогу сделать лучше, если Ты не поможешь мне, не уберешь мои слабости и не добавишь то, чего не хватает». После этого он позволял себе не испытывать тяжести от своего провала.

3. Даже в тех делах и обязанностях, к которым он чувствовал отвращение, вроде работы на кухне или путешествий за провизией, когда он каждую секунду предавал их Богу, он обретал совершенный мир и — успех.

4. Хотя он и следовал монастырскому молитвенному правилу, но «для него специально выделенное для молитвы время ничем не отличается от любого другого времени», так как «даже самые тяжелые работы никогда не отрывали его от Бога».

Конечно, эти простые принципы брата Лоренса не дадут одинаковых результатов в двух разных людях. Но я думаю, что их важно помнить и возвращаться к ним опять и опять. Знать о наших провалах, наших ограничениях, повторяющихся бесполезных мыслях и поступках. Но не быть побежденными всем этим, а рассказывать об этом Богу, возвращаясь в настоящий момент готовыми принять то, что будет происходить здесь и сейчас. И каждую секунду благословлять и благодарить Бога за все маленькие дары каждого мига и за каждого человека, с которым мы встретились, — это тоже дает нам свободу принимать жизнь такой, какая она есть. Его простая «практика» показывает нам, как освободиться от эгоцентричности и открыть дверь к большей жизни.

***

Вначале мы отметили глубокую проблему нехватки центричности, от которой особенно страдают современные люди (а возможно и все люди во все времена), и то, как подобное структурирование нашей жизни и в миру, и, в значительной степени, в Церкви делает затруднительным выполнение нашей миссии и даже концептуализацию ее — именно из-за нехватки глубинной центричности.

Приводя в пример жизнь брата Лоренса в постоянной беседе с Богом, мы можем тоже наткнуться на возражение: этот постоянный разговор с Богом не отделяет ли нас друг от друга и не делает ли обычную беседу невозможной? Нам представляется, что ровно наоборот. Когда мы сами находимся в Боге и видим других в их отношениях с Богом, мы ощущаем себя ближе друг к другу. Это подобно тому, как в большом городе, вроде Москвы, когда мы спускаемся в метро, мы становимся ближе к любой части города, — так и в глубине, где каждая личность начинается и заканчивается в Боге, мы обнаруживаем друг в друге глубинную общность.

Или еще по-другому: мы знаем, что всякий круг имеет бесконечное количество радиусов, которые на удалении от центра становятся все дальше друг от друга, но в центре они все встречаются. Так и с нами: каждый из нас в своем опыте путешествия по жизни, где мы страдаем, радуемся и совершаем открытия, движется в уникальном направлении в пространстве, как никто другой, но есть центр, где независимо от нашего опыта и индивидуальности мы пребываем в Боге и в общении друг с другом.

Итак, жизнь, укорененная в молитве, в знании о Боге и в приближении к Нему, становится очень близкой к жизни всех других... А по мере того, как мы теряем эту центричность, мы становимся людьми, с которыми трудно иметь дело и которым трудно иметь дело с другими и принимать их.

***

Тогда миссия — это совместное путешествие (Церкви и мира, а в меньшем масштабе — христианина и нехристианина) к центру, ко Христу. Присоединиться к Церкви, воцерковиться — это тоже еще не «прибытие на место», как если бы задачей миссии было бы привести людей в церковь, закрыть за ними дверь, — и все, но это путешествие через Слово Божье к его глубине во Христе и через таинства — к Самому Господу, Который дает Свое Тело и Кровь нам.

Именно фрагментированность нашего времени позволяет нам особенно осознать нашу нужду во внутренней центричности, она же показывает нам, что миссия — это не просто формальные действия с целью «убедить» людей, но данное нам Господом призвание — выйти за пределы форм к реальности и путешествовать вместе — как общине во Христе и как миссионерам — с теми, кто еще не знает Христа.

Пример этому можно найти в словах первой главы Евангелия от Иоанна, где ученики спрашивают Иисуса: «Учитель, где Ты живешь?» — а Он отвечает: «Придите и посмотрите», — и они отправляются в путь вместе туда, где Он живет.

***

Если усложненность, лицемерие, притворство, страхи и иллюзии являются симптомами разделенного состояния мира, то противоположные им черты, описывающие природу этой миссии как внутреннего путешествия к Господу: простота, смирение, подлинность, реальность и мир — эти качества, которые вытекают из жизни, укорененной в молитве, — они и есть путь и цель миссионерского путешествия.

Мы можем найти много примеров молитвы, беседы с Богом и ее действия в жизни. Мы немного говорили о брате Лоренсе, а можно вспомнить в наше уже время слова о. Льва Жилле на похоронах богослова о. Павла Евдокимова: «Казалось, что он всегда пребывал во внутренней беседе с Богом». Мы можем подумать о примере Брата Роже из Тэзе, который говорил о жизни как паломничестве доверия на земле, где в каждый момент мы «простираемся» в доверии к Богу.

Но так же, если мы хоть на миг видим друг друга во Христе, мы узнаем о существовании такого центра в жизни каждого человека без исключения, даже в тех, кто очень далек от его осознания...

Мы видим, как в конце нашего миссионерского путешествия мы, люди с разным жизненным опытом, собираемся во Христе и наша песня становится «хором центров», как сказал один древний писатель, размышлявший о накладывающихся друг на друга различных кругах с общим центром. По мере того, как мы осознаем, что это может быть и должно быть, мы освобождаемся от страха разделений, смущений и беспорядка в мире и Церкви, потому что мы обнаруживаем, — хоть чуть-чуть — чем в действительности является Церковь во Христе.

Перевод с английского Андрея Черняка

Лекция в Христианском культурном центре «Встреча», 26 января 2008 г.