Проректор СФИ Дмитрий Гасак и о. Феодор Людоговский

«Кифа» обратилась к участникам конференции по катехизации с вопросом: «Порой возникает ощущение, что в обществе о православии представление больше как о вере, связанной с обрядами, чем со Христом. Как Вам кажется, существует ли действительно такой разлад? И если да, то как его преодолевать?»

Священник Феодор Людоговский. Я когда-то давно для себя сформулировал мысль (может быть, эта формулировка звучит и провокативно): есть православие как национальная религия нашей страны, а есть христианство. И то православие, которое мы часто видим и знаем, довольно слабо соотносится с христианством. Да, звучит резко, но это убеждение, в котором я все больше и больше утверждаюсь. И действительно, даже в церковной среде говорить о Христе кажется чем-то то ли лишним, то ли уже почти неприличным. На конференции не раз прозвучало сожаление о том, что священники привыкли проповедовать, а прихожане слушать лишь о праздниках, о некоем благочестии, об аскетике, об опасности экуменизма и так далее, и так далее. Это позиция, с одной стороны, охранительская, что, разумеется, не ново, с другой стороны, как сказал отец Алексий Уминский, это некое хождение по церковному кругу, когда из года в год мы празднуем одни и те же праздники, при этом в нашей жизни (добавлю уже от себя) в общем-то ничего не меняется.

Что с этим делать? Все-таки, несмотря ни на что, преподавателям, священникам, проповедникам, катехизаторам нужно пытаться говорить людям о Христе, а для этого необходимо самим узнать Христа, а еще– общаться с людьми, которые имеют положительный опыт проповеди и катехизации, что тоже крайне важно. Но надо понимать, что «много званых, но мало избранных», поэтому вряд ли мы можем рассчитывать, что сейчас предпримем какие-то «правильные действия», и все население России стройными рядами пойдет в храм, а еще лучше – придет ко Христу. Совершенно очевидно, что этого не будет. Но тем не менее мы ученики Христа, наследники апостолов, мы призваны к проповеди и должны это делать так, как это делали апостолы. То есть проповедовать не себя, не Русскую православную церковь, не русскую культуру, не русское православие, и тем более не русский мир. Мы должны проповедовать людям спасение во Христе.

И можно надеяться, что если мы будем это делать искренне, с любовью, с молитвой, то какой-то плод это принесет. Повторяю, миллионов обращенных нам вряд ли стоит ожидать, но если делать свое дело с настойчивостью, результат будет.

То есть Вы думаете, что есть хоть какой-то шанс уменьшить этот разрыв? Или он будет оставаться, а мы будем проповедовать, и кто услышит – тот услышит?

Мне трудно предсказывать. Потому что политическая и общественная ситуация может резко измениться, она уже меняется, и находясь внутри этой ситуации, мы пока не очень можем понять куда.

Но у церкви – это уже некая классическая констатация – было четверть века свободы, и как мы ею воспользовались? Плоховато. По крайней мере, если говорить о Русской православной церкви в целом. Да, кто-то не терял времени. Но теперь, когда пространство внешней свободы явным образом сужается, парадоксальным образом пространство внутренней свободы может и расшириться, если мы будем позволять – по крайней мере себе – говорить о Христе во что бы то ни стало.

Протоиерей Александр Лаврин. Да, это целая проблема – обезбоженное христианство. К сожалению, такое представление не только «общества о православии», но сильная позиция и внутри самой церкви. Ошибка видится в целеполагании. Человек слышит призыв Христов: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство небесное». Он начинает пересматривать свою жизнь, соглашается, что многое было неправильно, а дальше… дальше целью покаяния делает свое исправление, изменение и очищение. Но не смотря на то, что эти стремления, казалось бы, явно благие, они не являются целью, а только следствием. А цель покаяния– обретение Царства, которое, по слову Самого Иисуса Христа. «внутри нас». Другими словами, цель– возвращение к Богу, желание Его обретения. А вот как следствие такого возвращения возможны и исправления, и изменения, и очищения.

Когда же причина и следствие меняются местами, то вместо взыскания волей и совестью в церковных таинствах Бога начинается поиск того, как все правильно сделать в храме (правильно исполнить обряд), чтобы «избавиться от грехов». В этом случае Бог встает не в центр человеческой жизни, а становится лишь инструментом «очищения грехов». И это иллюзия, ведь добро, которым хочет исполниться в этом случае человек, – это не некие свойства души, а Личность Богочеловека, так как Он и является средоточием Царства. А покаянием человек призывается к единению с Ним.

Есть еще одна распространенная причина обрядоверия. Гораздо более прозаичная. В основе ее лежит желание человека, чтобы Господь исполнил его волю. И связанный с этим поиск, как правильно все сделать в церкви, чтобы искомое свершилось. Однако мы, христиане, призваны, наоборот, к тому, чтобы взыскать и стремиться исполнить евангельскую Божью волю.

Как это преодолеть? Скорее, как преодолевать? Самая главная христианская проповедь– это наша жизнь, наши христианские взаимоотношения. Тогда осуществляемое нами просвещение, а оно и должно открывать и учить, будет призывным и убедительным.

Священник Игорь Кузьмин. Да, такая проблема действительно есть. Вообще говоря, «православие», как термин, далеко не во всех случаях его употребления может быть синонимом «Христианства». Но у нас как-то так получилось, что первое совершенно вытеснило последнее. Это, конечно, не сегодня произошло, но сегодня происходит тоже. Не только в обиходе, но также в церковных и нецерковных СМИ, в церковных документах, в проповеди, и, видимо, тоже неспроста. Керигма, проповедь именно о Христе, как отмечалось на конференции, сегодня большая редкость. То, о чем Вы рассказали, это плоды.

Конечно, «православие» в отличие от «христианства» гораздо легче ассоциируется с домостроем, системой обрядов, правил, магических ритуалов, со всем тем, к чему так тянется не просвещенная, не воцерковленная и при этом крещеная человеческая душа. Именно на такое «православие» сегодня повышенный спрос.

Что с этим делать? Необходим трудный, но и всегда радостный процесс соединения христианской веры и жизни через воцерковление, катехизацию и просвещение. Об этом все наши конференции.

Зоя Дашевская, декан богословского факультета СФИ. Я думаю, что этот диссонанс, безусловно, есть. Как сегодня свидетельствовали на конференции клирики и миряне, представление о православном вероучении, которое часто излагается на приходах даже в проповедях, сильно отличается от той евангельской проповеди, от того благовестия, которое Христос принес людям. И именно этот трагический диссонанс мы и призваны преодолеть.

Одно из самых острых выражений этого диссонанса – то, что приобщение людей к живому Слову Божию, размышлению над Евангелием, к сожалению, ассоциируется с чем угодно, но только не с собственно православной традицией. Налицо трагический разрыв между подлинным церковным преданием и тем образовавшимся комплексом искажений церковной жизни, которые часто видны обществу в первую очередь.

Что же с этим делать? Мы не должны ничего разрушать, но каждый из нас на своем месте призван свидетельствовать о том, что есть Благовестие по существу и как оно меняет жизнь человека. Мы призваны открывать подлинную красоту церковной традиции, иначе какие мы тогда христиане, если мы этого не делаем? Тогда мы просто хотим приспособить Христа и Евангелие под свои представления об устройстве нашей жизни в мире сем.

Мне кажется, что именно в этом возвещении жизни во Христе как жизни подлинной, настоящей, жизни в полноте, с избытком и заключается наше призвание. Великое поручение «сделать учениками все народы» Господь дал каждому христианину. И не случайно это место Евангелия читается сразу после Крещения просвещаемых, еще до Светлой седмицы и чинов «восьмого дня». Христианин поставлен на служение уже самим фактом крещения, обретения дара Духа Святого, участием в церковном собрании.

И если мы будем стремиться это повеление всемерно исполнять, то тот разрыв, о котором мы сейчас говорим, будет мало-помалу сокращаться. Да, действительно, не случится так, чтобы все вмиг изменили свою жизнь, свои привычные взгляды и последовали евангельскому учению, но ведь Господь говорит: «Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше». Так что наше дело – свидетельствовать «вовремя и не вовремя». Конечно, это надо делать с умом, понимать контекст, знать, в какой общественной, церковной, житейской ситуации мы находимся. Но христианин не может в своей жизни быть когда-то христианином, а когда-то – не христианином. Мне кажется, так свидетельствуя, так говоря о Евангелии – не просто как о книге, а как о жизни, – мы сможем этот разрыв постепенно преодолеть.

Владимир Зяблов. Да, расходится. И не только в обществе.

Мне кажется, что одна из сторон керигмы – это явление в нашей плоти – в делах, в поступках, в ситуациях, еще в чем-то – жизни христианской. А люди к этому не привыкли. Они не видят воплощения христианства, привыкли, что это некая форма. Вот они и требуют, чтобы их научили каким-то формам.

Преодолевать это можно только одним образом: быть христианами самим, в своей жизни являть Христа. И люди увидят. Да, одни, конечно, выгонят тебя с ОПК, а другие, наоборот, потянутся.

Анна Шевченко. Думаю, не ошибусь, если скажу, что в христианстве видят прежде всего обрядовую сторону, а не Христа 95% тех, кто ходит в храм. Если человек ищет встречи со Христом, ищет Христа – это исключение из общего правила. Наши прихожане, люди, приехавшие из России или из бывших советских республик, ищут прежде всего исполнения треб со стороны духовенства.

Чего просят люди, чего они хотят? «Нам нужен сорокоуст... нам нужна панихида... нам нужно свечку купить... Где свечку поставить за здравие и за упокой?» Других вопросов почти не возникает. Здесь, на конференции, мы слышали, что одним из способов решения этой проблемы может стать богослужение, а это зависит в первую очередь от священника и от правящего епископа. У нас в городе богослужения проходят на русском языке по переводам отца Георгия Кочеткова, Царские врата всегда открыты, так называемые «тайные» молитвы читаются вслух. Наш священник был рукоположен и служил первое время в Греции, а там проблем с таким богослужением нет.

Вчера мы говорили о керигматической проповеди, о том, как важно, чтобы она звучала со стороны духовенства – архиереев, священников, и о том, как страдают люди, когда этого не происходит. Однако, на мой взгляд, все это не решает проблему окончательно, не освобождает от закоренелой «обрядовости». Примеров такой обрядовости я могу вам привести множество. К священнику могут подойти со словами: «Благословите мне забеременеть» при том, что эти женщины часто живут в незарегистрированных браках или вообще не в браках. Верно здесь прозвучало: священник часто воспринимается лишь как часть интерьера. Просят помолиться о своих успоших родных, но молятся ли при этом сами?

Главный вопрос, который нас волнует, разрешается только реальными действиями – катехизацией, оглашением, просвещением, а значит, систематической, хорошей, длительной работой. И это должна быть работа в сослужении – не тогда, когда один человек, обычно священник, несет на себе и катехизис, и совершение служб, и клирос, и хозяйственную часть, а когда это происходит в братстве, когда одновременно развивается общинная жизнь.

А у вас на приходе есть какой-то костяк, какая-то часть мирян, которая вас поддерживает?

Таких людей очень немного, но они есть. Есть люди, которые хотели бы и хотят оглашения, просвещения, хотят живой встречи с Богом.

Беседовали Александра Колымагина и Анастасия Наконечная

Кифа № 8 (210), июнь 2016 года