В последнее время о миссии, о катехизации постоянно повсюду, во всех епархиях, говорится, что это важно, открываются курсы катехизаторов, где-то даже вводится такое правило: не крестить без оглашения. С другой стороны, судя по опросу, который мы проводили, длительная катехизация пока нигде не начинается, только в очень редких местах. Почему?

Д. Гзгзян. Во-первых, катехизация среди большинства духовенства и мирян воспринимается как некая форма ликвидации церковно-богословской безграмотности. А ведь в первую очередь она представляет собой нормальный путь воцерковления человека, что должно восприниматься как церковное таинство, путь из жизни по законам мира сего в церковь как мир Божий, новую антропологическую и соборную реальность – народ Божий во Христе, соединённый в единое Тело Христово.

Когда же при очевидной, но нередко невероятной до нелепости всеобщей безграмотности катехизация вводится как средство просвещения только для того, чтобы эту безграмотность устранить, получается внутреннее противоречие. В результате подрываются сами основы катехизации как личного коренного жизненного перелома, личностного и экзистенциального, связанного (это непременное условие) со свободным личным выбором.

Если же мы встречаемся с катехизацией как с некой формой «допуска к крещению», то она ожидаемо воспринимается как введённое церковным начальством странное препятствие. Мне священники в приватном разговоре жаловались, что к ним подходят люди и спрашивают: «Скажите, а что, без проблем у вас креститься нельзя?» То есть всё это воспринимается как новшество: если раньше крестили «без проблем», то теперь надо в нагрузку выслушать две беседы. Так нарушается принципиальное условие: свободный выбор. Тебе не говорят: «Мы тебя крестить не будем, потому что ты не похож на верующего человека», а говорят: «Ты выслушай две беседы произвольной длительности и только после этого мы крестим, ну, может быть, ещё опрос тебе устроят: ты в состоянии воспроизвести Символ веры или нет».

Фактически нынешний порядок вещей всячески способствует тому, чтобы катехизация воспринималась или отрицательно, или иронически, в лучшем случае как страннолепное новшество.

При этом, кого ни спроси, все говорят: да, это нужно, дальше терпеть такую повальную безграмотность невозможно, люди Символ веры не могут кто-то прочитать наизусть, кто-то объяснить – это всё очень плохо. Но ведь курсы, которые массовым образом открываются, проблемы не решают, потому что в итоге вы получите начётчика, который сможет воспроизвести некое содержание таких катехизических бесед чаще всего лишь формально. К сожалению, пока ситуация такая.

Это осознаётся как проблема только в приватных разговорах?

Д. Гзгзян. Мне об этом сложно говорить со ссылкой на не приватные разговоры, потому что комиссия Межсоборного присутствия по миссии (в которой я состою) и комиссия по катехизации – разные. Правда, то, что катехизация фактически включена в контекст религиозного образования, уже достаточно красноречивое обстоятельство с учётом всего, что я уже говорил. По существу, можно согласиться, что проблематичность ситуации обычно осознаётся и обсуждается действительно в приватных разговорах. Потому что в публичном пространстве об этом можно заявить, но в нём не присутствует сама тема катехизации как принципиального усилия церкви, направленного на действительное воцерковление жизни человека, на то, чтобы человек, почувствовавший своё неравнодушие к таинственной реальности бытия Божия, которое ему то ли открылось, то ли открывается, – окреп в переживании встречи с этой реальностью, чтобы он мог себя испытывать в отношении к этой реальности, чтобы он мог справляться со всякого рода проблемами, которые неизбежно возникнут. Мы в православии, слава Богу, привыкли относиться серьёзно к таким началам как тайна бытия, как таинство церковной жизни. Но почему-то катехизация в таком ключе пока ещё не рассматривается, хотя по логике вещей это должно было бы быть. Потому что иначе катехизация будет всё время путаться с неким просветительством на грани ликвидации безграмотности – а это ни в одну историческую эпоху ни к чему существенно позитивному не приводило. Вот лишь один пример: в IV–V веках, когда начались массовые крещения, катехизация тоже выставлялась как непременное условие, при этом резко сократился её срок (отличие от нашей ситуации в том, что в предыдущую эпоху вхождение в церковь осуществлялось через длительную и серьёзную подготовку). И все катехизаторы того времени, от Кирилла Иерусалимского до блаженного Августина, сетовали на одно и то же: что из 10 пришедших дай Бог если один относится к этому усилию всерьёз и у него какие-то серьёзные мотивы.

Как Вам кажется, круг людей, которые этими проблемами обеспокоены – хотя бы в частном порядке, – достаточно широк или это совсем небольшой кружок, редкие росточки, разбросанные по нашей огромной территории?

Д. Гзгзян. Скорее второе. Но действительных масштабов мы оценить не можем, потому что если подойти к этой оценке всерьёз, надо было бы проводить некое подобие социологических исследований, причём открытых, надо было бы опрашивать разных людей, выяснять действительные настроения. Но поскольку такой практики у нас нет, то и оценивать приходится по сугубо личному впечатлению.

Может быть, посоветовать службе «Среда» такие опросы провести?

Д. Гзгзян. Может быть… Всегда лучше, чтобы были хоть какие-то данные. У меня их нет. Я могу ориентироваться только на личные встречи, на какое-то общее впечатление. Но это крайне ненадёжное основание для оценок такого масштаба. Тем не менее, согласно этому личному впечатлению, особенно массовому интересу к катехизации взяться неоткуда. Но в наших реалиях важнее абсолютные цифры. Немассовое – это сколько? Допустим, если выяснится, что в Русской православной церкви наберётся 200 священнослужителей, которые хотели бы всерьёз отнестись к катехизации, – много это или мало? Если подходить чисто статистически, то относительно 30 000 священнослужителей в РПЦ это меньше 1 %. Но с другой стороны, 200 активно действующих служащих людей – это много.

Видят ли люди какие-то пути выхода из той ситуации, которую Вы обозначили?

Д. Гзгзян. Я бы не сказал, чтобы встречался с ясным, отчётливым видением пути выхода, но я встречался с совершенно ясным, трезвым, хотя и печальным осознанием того, что если коренным образом не переломить ситуацию именно здесь, то нашу церковь может ожидать печальное будущее. А насчёт пути выхода – увы, порадовать ничем не могу.

Будем надеяться, что тут будет всё-таки какая-то положительная динамика.

Д.Гзгзян. Да, конечно, всегда остаётся надеяться на положительную динамику.

Беседовала Александра Колымагина

Газета "Кифа" № 4 (190), 2015 г.