Скачать в формате  DOC  EPUB  FB2  PDF

Вопрос о миссионерской деятельности – ее принципах, видах, формах – никогда не терял своей актуальности. Он стоит в центре внимания, как на уровне определений Синодального отдела религиозного образования и катехизации Священного Синода Русской Православной Церкви, так и митрополий, так и Миссионерского института при Свято-Александровском Ново-Тихвинском монастыре Екатеринбургской митрополии. Вопрос обостряется и сегодня, когда 2 октября 2013 на заседании Священного Синода был заслушан рапорт митрополита Ростовского и Новочеркасского Меркурия, председателя Синодального отдела религиозного образования и катехизации об утверждении «Положения о порядке реализации программ по подготовке специалистов в области катехизической, миссионерской, молодежной и социальной деятельности» относительно организации кратковременных курсов и получения полного высшего образования для приходских и благочиннических специалистов (п. 18 Определения о внутренней жизни и внешней деятельности Русской Православной Церкви) [15].

Обзор миссионерской деятельности Екатеринбургского миссионерского Комитета за 1905–1915 г. по отчетам, представленным в «Екатеринбургских епархиальных ведомостях», знакомит с дореволюционным опытом миссии нашей епархии. В настоящей работе представлена попытка выявления некоторых принципов и закономерностей миссионерской деятельности в епархии, подтвержденных примерами.

Период 1905-1915 годов – кульминационный в развитии Российского государства нового времени по причинам хорошо всем известным. Отметим другое. В 1905 г. изменился статус православия как государственной религии. 17 апреля вышел Именной Высочайший Указ Сенату «Об укреплении начал веротерпимости», что подразумевало изменение задач миссионерской деятельности, традиционно направленной на гармонизацию сосуществования поликонфессиональной царской России [4, c. 12]. В результате новой вероисповедной политики наметился кризис миссионерской деятельности Русской Православной Церкви, выразившийся в появлении многочисленных сект, уменьшении количества привлеченных к официальной Церкви представителей неправославных конфессий, выходе из числа православных или разрыв с вероисповеданием. Таким образом, «полем деятельности внутренней миссии Русской Православной Церкви становится не только духовное просвещение исконно православного населения, борьба с расколом и просвещение язычников, но и борьба с объединяющимся мусульманством и сектантством...» [3, c. 396]. В 1908 году Православная Церковь осуществляет реформу системы миссионерства. Священный Синод распространил «Новые правила организации внутренней миссии Русской Православной Церкви», указывающие три новых направления миссии: народно-приходская, пастырско-приходская и монашеская. Если пастырско-приходская и монашеская миссии действовали традиционными методами, то народно-приходская, находясь под руководством Советов обществ, Миссионерских комитетов, епархиальных миссионеров и приходского священства, осуществляла веропроповедничество с помощью обществ, братств, сестричеств, и миссионерских детских школ и приютов. Что стимулировало православное население к объединению вокруг Церкви на основах религиозно-просветительской, социально-благотворительной и культурно-просветительской форм работы. Начавшаяся летом 1914 года первая мировая война диктует новое изменение курса внутренней миссии Церкви. В результате военных действий, а позже событий 1917 г., встает вопрос о самом существовании миссионерской деятельности и ее прекращении. Такова общая характеристика процессов этого периода.

Личное обращение председателя Миссионерского общества святителя Иннокентия (Вениаминова) к Преосвященному Нафанаилу, епископу Екатеринбургскому и Ирбитскому, произошло уже в 1886 г. на следующий год после открытия Екатеринбургской епархии в феврале 1885 г.» [1, c. 169-170]. В мае 1886 г. Преосвященный Нафанаил, через «Екатеринбургские епархиальные ведомости» обратился к пастве с горячим и проникновенным призывом «Слово.., коим Его Преосвященство приглашает православных... к пожертвованию на святое дело обращения неверных ко Христу» и к участию в работе общества, отмечая наличие в епархии таких групп, как остяки-идолопоклонники и башкиры-магометане и других иноверцев. 19 октября 1886 г. день выборов и утверждения должностных лиц в Комитет Миссионерского общества» [2. с. 865] из духовной и светской общественности стал днем открытия Екатеринбургского Комитета Миссионерского общества.

Устав общества был опубликован в «Екатеринбургских епархиальных ведомостях» в том же 1886 г. и на последующие годы стал программным документом, определяющим цели, задачи и функции общества, структуру направления деятельности, используемые средства, отчетность.

Цель общества – содействие обращению в Православие «нехристиан, проживающих в границах епархии, и их дальнейшее утверждение, как в истинах веры, так и в правилах христианской жизни» [1, с. 230].

Задачей общества являлась помощь епархиальным структурам в деле развития внутренней и внешней миссии.

Функции общества – «возбуждение и развитие между православными христианами деятельное участие и сочувствие к достижению означенной цели, в том числе материальным пожертвованием, на содержание миссионеров, устройство и содержание миссионерских церквей, школ, больниц, на издание книг, приспособленных к разумению и духовным потребностям инородцев, и содействие в устранении препятствий успеху миссионерской деятельности» [1, c. 231]. Этими принципами Екатеринбургский комитет Православного миссионерского общества руководствовался долгие 31 год своего существования. Однако события 1905–1917 годов корректировали его работу, что отражалось в годичных отчетах Комитета.

Отчеты имели стандартную структуру. В преамбуле отмечался год деятельности Комитета и основание. Первым разделом обозначался «Личный состав Комитета и число членов его». Второй раздел освещал деятельность Комитета, предваряя его напоминанием об ответственности миссии во образ евангельского благовестия. Дело это есть «апостольское дело благовестия и просвещения светом Христова учения младенцев в вере – башкир и вогул – насельников Екатеринбургской епархии» [7, с. 187].

Главный принцип внутренней миссии, это ее адресный характер: оговаривались группы населения особого попечения миссии, что предопределяло ее виды и формы, учитывающие особенности уровня образования, приверженность в своей вере, возраст, традиции культуры и быта. Другой важный принцип миссии – ее поэтапность, без резких принудительных форм. Так, деятельность среди кочующих вогул и устойчивого в вероисповедании мусульманского населения не стремится форсировать просвещение, но первоначальной целью ставит приобщение к русской культуре и русской гражданственности. Исходя из этих принципов, миссия сосредотачивала усилия в следующих трех видах деятельности, подразделяя ее как по группам населения, – кочующие и оседлые вогулы, и мусульмане, – так и по возрастам – взрослое и детское население.

I. Просветительская деятельность взрослого населения.

А) Организация пастырских и миссионерских поездок к кочующим вогулам, в подавляющих случаях крещенным в православной вере.

Б) Противомусульманские поездки в башкирские селения для ознакомления с бытом, правами башкир, бытовыми традициями, и последующего миссионерства.

II. Поддержание учебных и благотворительно-просветительских миссионерских учреждений Комитета среди детского населения.

А) Содержание вогульских школ грамоты Верхотурского уезда и миссия в них.

Б) Содержание и миссия в Каслинском башкирском детском приюте.

III. Организация успешной работы по сбору пожертвований на дело отечественной миссии вообще и местной в частности.

Далее следует рассмотреть эти пункты подробнее.

I. Просветительская деятельность среди взрослого населения кочующих вогул.

Организация миссионерских и пастырских поездок к кочующим вогулам на севере епархии была одним из главных видов миссии. К принципам деятельности следует отнести тщательную подготовку к поездкам, совершаемым от 3 до 6 раз в год. В зависимости от прошлых результатов, используется сочетание двух видов миссионерства – просветительско-благотворительная миссия и духовное окормление крещеных вогул.

Анализ отчетов показал непременный учет внешних природных и бытовых условий данного вида миссии. Это:

— изучение обрядов [8, с. 9], языка и перевод простейших молитв;

— выбор времени – зимнее, в связи с непроходимостью мест стоянок, находящихся на расстоянии друг от друга от 3 до 50 верст;

— выбор места – юрта, единственно возможное в условиях таежной тундры;

— использование элементов походного храма, позже самого храма;

— подведение итогов в отчетах, публикуемых в «Екатеринбургских епархиальных ведомостях».

Духовное окормление вогул «крещенных и считающихся православными, но слабо имеющих понятие о Боге и истинах христианского вероучения» [14, с. 3] состояло в молебном пении о здравии болящих [7, с. 192-197], крещении младенцев разного возраста, исповеди и причастии Святых Христовых Таин, отпевании покойных [8, с. 10], совершаемых по просьбе вогул, и с их сугубым вниманием и участием. Наряду со скромными успехами миссии неоднократно выражается обеспокоенность сохранением языческих обрядов: например, приношение в жертву лошадей в «честь шайтанов, или Иисуса, Матери Бога и Николы», что свидетельствует о двоеверии, или слабой осознанности истин веры христианской, и перенесении языческих обряов на христианскую почву. Среди причин слабой обращенности, отчеты отмечают трудности перевода на вогульский язык молитв «Господи, помилуй» и «Святый Боже». Переводческая работа велась постоянно, уже в отчете за 1907 г. отмечается перевод молитв: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», «Слава Отцу...», «Отче наш...», которые читаются на вогульском языке и даже самими вогулами» [8, с. 10]. Это говорит об успехах миссии, что выражается во внимательном и сосредоточенном отношении вогул к семейной молитве, богослужению, тяге к благолепию: в юртах встречаются иконы, отмечается ношение нательных крестов [13, с. 14]. Особенностью просветительских бесед является совершение их в непринужденной обстановке, за общей трапезой в юртах (до 7 юрт-стоянок, до 100 чел.) или в чумах за чаем по приглашению хозяина. Цель бесед – разъяснение христианских истин через рассказ о Спасителе, о грехе, о вечной жизни, о вреде алкоголизма и пагубности языческих обрядов, об определении детей в вогульские школы. Миссии к вогулам способствует и походная церковь [13, с. 13].

Несомненно, к положительной динамике результатов миссии в период после 1910 г. приводит деятельность миссионера вогул отца Аркадия Гаряева (до 1912 г.) – будущего священномученика, проводившего жизнь преимущественно в миссионерских поездках к кочующим вогулам.

Вторым направлением в просветительской работе являются миссионерские поездки по башкирским селениям, расположенным в четырех восточных уездах (Екатеринбургский, Шадринский, Ирбитский и Верхотурский) с башкирским населением до 100 тысяч человек, имеющих свои мечети, мулл, школы. Методика миссии среди взрослого башкирского населения отличная от миссии среди вогулов.

Подготовка состоит в предварительном ознакомления миссионера с жизнью, бытом, обычаями башкир, приобретении навыков общения на башкирском языке. Особенностью является частое посещение селений, иногда поселение миссионера в близлежащем русском селе. Выбор времени миссии не зависит от времени года, но не должен налагаться на мусульманские праздники, полевые работы. Сложнее было с местом миссионерства. В отчетах не упоминаются дома, однако появляются места, свойственные густо населенной местности. Это ж/д станции, поезда [14, с. 164], магазины с привлечением башкирских купцов, перемещающихся как в пределах башкирских, так и русских сел. Для миссии в горнозаводских поселениях, таких как Екатеринбургский, Полевской, Нижнетагильский, Алапаевский заводы, используется территория завода. Миссионер раздает брошюрки рабочим, солдатам из мусульман на сельской или заводской улице, рыночной площади, местах призыва рекрутов, обращаясь с краткой беседой, отвечая на вопросы [14, с. 104]. Как место проведения бесед о вере, используется квартира миссионера (протоиерея Александра Миропольского с 1910 г.), куда отдельные башкиры прихоят сами. Содержание беседы строится на привлечении внимания к общепонятным темам. Первое – это разъяснение необходимости образования вообще. Второе – особое просвещение, которое при благоприятных условиях состоит в живом обсуждении примеров схожести в образе жизни верующих православных и мусульман: наличие праздников, самих богослужений, наличие постов и других ограничений в укладе жизни верующего в Бога человека.

Следующим этапом особого просвещения является переход к «чтению Евангелия с указанием на схожие места из Корана. При этом разъясняется превосходство Евангельского учения пред учением Магомета» [14, с. 105]. Отчеты отмечают относительный успех бесед, построенных таким порядком и благодаря хорошему знанию миссионером башкирского языка. Комитет несет попечение об издании брошюр, написанных миссионером отцом Александром Миропольским, на татарском и русском языках. Обращают на себя внимание темы брошюр, язык и значительный тираж. Так, в 1915 г. на сумму 312 руб. были изданы брошюры «Жизнь Иисуса Христа» – 1200 экземпляров, «Бог един» – 1200 экз. и др» [14, с. 106]. На татарском языке в 1913 г. напечатаны листки для раздачи на темы: «Уйнашлык» (блуд), на русском – «Краткая характеристика Корана», «Ответ хулителю христианства Абдулхакку», «Беседа с муллами о христианстве и мусульманстве» и др. – всего свыше 2500 экз. [13, с. 7]. Важно, что примеры особенностей миссии накапливаются для обобщения путем ведения миссионерского дневника [13, с. 7]. К сожалению, нами он не найден, но «Екатеринбургские епархиальные ведомости» имеют выписки из дневника, систематизация и изучение которых суть дальнейшего исследования. Как итог – благоприятное впечатление башкир от бесед и отсутствие открытой враждебности [7, с. 198], редкие крещения. Как отмечает отчет за 1915 г., «Такая миссионерская деятельность ...Комитета имеет значение не только для одной епархии, а для всей России, ибо на Уральских заводах сходятся рабочие – христиане и мусульмане изо всех губерний» [7, с. 197].

II. Поддержание учебных и благотворительно-просветительских миссионерских учреждений Комитета.

Второй вид миссии – работа с детьми и подростками, еще не укрепившимися в вере своих предков – язычестве для вогул, и мусульманстве – для татар и башкир. Для них создается среда максимально приближенная к русской православной традиции. Для этого организованы миссионерские школы и приют в местах проживания, с учетом местных особенностей. Время деятельности миссионерской школы – традиционный учебный год. Место осуществления миссии Комитет готовит и содержит на свои средства (закупка учебников, хозяйственные нужды, оплата труда учителя и миссионера) – это стационарные здания школ или специально оборудованные часовни [8, с. 5]. Принцип работы – организация полноценного обучения в течение учебного года по программам для инородческих школ. Цель обучения не ограничивалась общим приобщением к русской культуре, грамотности, но включала целенаправленное «просвещение язычников светом Христова учения» [6, с. 5]. Это подразумевало устроение жизни учащихся по традиции преобладающего русского населения: чтение произведений русской литературы, миссионерские беседы с учащимися, чтение Евангелия, введение элементов богослужения, посещение близлежащего или походного храма. Комитет общества имел на своем попечении четыре миссионерские вогульские школы грамоты в северных деревнях Верхотурского уезда – Петрово, Лача (ныне не существует), Митяево и Лопаево. Деревни населены бывшими ясачными обрусевшими вогулами, а в рассматриваемый период государственными крестьянами. Особенностью школ является удаленность от ближайших церквей на 20 и более верст. Это затрудняет руководство школой заведующими, как правило, священниками дальних приходов. Окормление и духовно-нравственное влияние на школы оказывает священник походной церкви, [8, с. 3] пастырским заботам которого отданы дальние деревни. Количество учащихся до 90 мальчиков, в отличие от башкирского приюта, учатся девочки.

В школах кроме образовательных предметов преподается Закон Божий. Окончившие получают свидетельство за полный курс церковно-приходской школы. Финансируется школа – содержание учителя, питание, проживание, обустройство классов, необходимые пособия, хозяйственные нужды – целиком за счет средств Комитета.

Итогом успешной 20-летней деятельности миссии и полной реализации ее задач к 1907-1908 гг. является «перевод школ в ведение Епархиального училищного совета, ввиду полного обрусения вогульских жителей» [9, с. 412]. Отметим продвижение миссии язычников далее на север, где Комитет планирует открытие новой миссионерской школы для детей кочующих вогул в «с.
Никито-Ивдельском... с целью успешного и надежного их просвещения» [8, с. 8]. Миссия среди башкирских детей совершалась иным способом.

Каслинский приют существовал при православном храме. Первой задачей его деятельности было обеспечение условий воспитания и обучения основам «русской культуры и гражданственности и расположению к православной вере» [10, с. 720] на виду у храма. Количество обучаемых за рассматриваемый период колеблется до 30 человек, преимущественно мальчики, возраст до 16 лет. Обучение проходит 4 года в две ступени. Дети обучаются русской азбуке, арифметике, письму слов под диктовку. Примечателен перечень учебных пособий: «программа Николая Ивановича Ильминского для инородческих школ» [9, с. 721], букварь Вахтерова, задачник Комарова, русская грамматика М. Вольтера [9, с. 413; 8, с. 12]. Процесс обучения находится под пристальным вниманием Комитета и его председателя. Так, в 1909 г. выпускные экзамены проходят в присутствии командированного наблюдателя церковно-приходских школ статского советника В.В. Васильева. Посещает приют и сам председатель общества правящий епископ [10, с. 521].

Внеклассное время – время знакомства с русской культурой: «ведутся беседы о жизни русских и башкир, других народов России, об отечественной истории и географии, естествознании [9, с. 411], о хозяйстве, промышленности [7, с. 196], о явлениях природы. Вводится преподавание ремесел. В качестве обязательного учебно-воспитательского момента при чтении нравоучительных рассказов, сказок, басен И.А. Крылова, заучивании наизусть или пересказе прочитанного, требуется использовать только русский язык [7, c. 196]. Формы миссионерства в этом случае диктует близость храма. Учеников знакомят с основными Евангельскими событиями в сравнении с местами из Корана. Например, о Рождестве Богоматери – о истории семейства Имрана гл. 3, ст. 30-33, о Благовещении (Лк. 1, 26-38) и из Корана гл. 3, ст. 38 [8, с. 13]. Целью чтения этих религиозно-нравственных текстов является раскрытие «превосходства Евангелия пред Кораном» [14, с. 103]. Приют соблюдает посты и постные дни. Подобная практика позволила в отчете за 1909 г. отметить положительные сдвиги: «дети имеют прекрасное понятие о Христе, о Св. Кресте и о св. иконах... им нравятся духовные песнопения, великолепие храма и торжественное богослужение» [11, с. 6], «держат себя скромно, видя ласковое отношение русского «бабая», задают вопросы так, что миссионер едва успевает отвечать, ...не боятся храма Божия, ходят туда с интересом» [11, с. 1-10]. Иногда богослужение совершается на татарском языке, в силу хорошего его знания миссионером отцом Александром Миропольским (будущий священномученик). Это служит к привлечению в храм не только приютчан, но и татарской молодежи, а следовательно к успеху миссии, выражающейся в количестве крещаемых: в 1913 г. – 32 человека [13, с. 10].

Комитет содержит приют, оплачивает содержание преподавателей, деятельность миссионера, закупку книг и учебников, ремонт и обустройство учебных и жилых помещений, питание, одежду воспитуемых. Деятельность носит успешный характер и поощряется Комитетом. Так, в 1915 г. заведующий приютом инородческий миссионер протоиерей Александр Миропольский выходит с ходатайством о придании детскому приюту функций своеобразного центра для «всех мусульман желающих ознакомиться с истинами христианского вероучения» [14, c. 102]. Инициатива была Комитетом одобрена, и отец Александр получает задание «разработать устав проектируемого учреждения». Комитет видит в этой работе свой долг и потребность в ее осуществлении.

В заключение отметим богатый опыт миссионерской деятельности в период с 1905 по 1915 годы. Разнообразные формы, используемые миссией, быстрый ответ на изменяющиеся внешние для Церкви условия, включение в миссию самых широких слоев общества.
 

Литература

1. Екатеринбургские епархиальные ведомости. – 1886 № 9-10 (отд. офиц.)

2. Екатеринбургские епархиальные ведомости. – 1886. № 39-40. (отд. неоф.)

3. Ефимов А.Б. Очерки по истории миссионерства в Русской Православной Церкви. ПСТГУ, 2007. С. 396.

4. Князева О.Р. Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви в 1905–1917 гг. на примере епархий Пермской губернии. Автореферат.

5. Нечаева М.Ю. Единение во имя Христа: православные общественные организации Среднего Урала середины XIX – начала XX
вв./ М.Ю. Нечаева; отв. ред. И.Л. Манькова. – Екатеринбург: Информационно-издательский отдел Екатеринбургской епархии, 2008. – 194 с.

6. Отчет о деятельности Екатеринбургского епархиального комитета Православного Миссионерского общества за 1905 год. // Екатеринбургские епархиальные ведомости. – 1906. №12 (отд. офиц.)

7. Отчет Екатеринбургского епархиального комитета Православного миссионерского общества за 1906 г.// Там же. – 1907. № 20 (с. 1-26) (отд. офиц.).

8. То же за 1907 г. //Там же. – 1908. №34 (с. 410-427) (отд. офиц.)

9. То же за 1908 г. // Там же. – 1909. №38 (с. 719-733) (отд. офиц.)

10. То же за 1909 г. // Там же. – 1910. №34 (с. 1-15) (отд. офиц.)

11. Отчет о деятельности Екатеринбургского епархиального миссионерского Совета за 1910 г. // Там же. – 1911. № 18 (с. 1-7) (отд. офиц.)

12. То же за 1913 г. // Там же. – 1914. № (с. 10) (отд. офиц.)

13. Отчет Екатеринбургского комитета Православного миссионерского общества за 1915 г. // Там же. – 1917. № 17 (с. 98-112) (отд. офиц.)

14. Официальный сайт Московского Патриархата. Новости 3 октября 2013 г. [Электронный ресурс] / http://www.patriarchia.ru

Каримова Н.С. 

Миссионерское обозрение №4, 2015