Скачать в формате  DOC  EPUB  FB2  PDF

Из проповедей в Николо-Кузнецком храме

«Дерзайте, Я с вами»

Ученики сели в лодку, исполнили повеление Спасителя, и отправились назад. Спаситель отпустил весь народ и тогда сел на вершине пригорка прибрежного и стал молиться Богу. И молился долго: молился всю половину ночи, потом пришла вторая половина ночи, Он молился, как рассказывает Евангелие, которое вы сегодня слышали. В это время поднимается буря, буря очень сильная, поднимаются встречные ветры, которые не дают лодке с апостолами пробиться к тому берегу, и буря все сильнее и сильнее. Лодку заливает водой, лодку бросает из стороны с сторону, а время идет, ночь идет, буря этой ночью становится все страшнее и страшнее, все опаснее и опаснее.

Спаситель стоит на горе и видит это. И видит, как ученики бьются и не могут пробиться — встречные ветры их не пускают. И вот уже в конце ночи — четвертая стража пришла (тогда часы также особенные были) — буря стала особенно страшной. Он видит, что лодка не может пробиться, Он спускается вниз и по воде идет к этой лодке. Сидевшие в лодке ученики были смущены, как сказано в Евангелии, увидевши Спасителя, идущего по водам к ним, и закричали. О чем они кричали? — они не поверили, что это Спаситель идет, среди этой ночи по бурному морю. Вот Он должен быть на той горе, и мы Его только что там видели, а Он все идет и идет по воде — нет, это призрак! Только один апостол — он из всех учеников Спасителя был самым экспансивным, если хотите, так сейчас можно о нем сказать, — только он сказал: «Нет, это Христос, это Спаситель, это Он». Спаситель обратился ко всем в лодке, и Его голос — сквозь эту бурю страшную, шум, темноту, ветер, — этот голос услышали все ученики: «Дерзайте, это Я, не бойтесь». Вот после этого Петр сказал: «Если это Ты, позволь мне придти к Тебе по воде». И Спаситель ответил: «Иди». Петр вышел из лодки и направился к Нему. Но вдруг испугался, что он тонет, и стал тонуть, стал протягивать руки ко Спасителю: «Помоги, спаси меня». Спаситель подал ему руку и сказал: «Маловерный, зачем ты усомнился?» — вместе с ним вошел в лодку. И когда вошел в лодку, то все ученики Его бросились к Нему и говорят: «Да, Ты воистину Сын Божий» — исповедали тогда веру во Христа таким образом. И сразу же буря остановилась, все стихло — никаких встречных ветров, никаких. И лодка спокойно доплыла до того места, до которого должна была доплыть.

В нашей жизни, братья и сестры, в нашем с вами плавании по житейскому огромному морю так часто нас встречают подобные ветры, встречные ветры, не попутные, а именно встречные, бурные. Так часто бывает, что самые лучшие наши сердечные стремления встречает буря, встречает встречный ветер страшный, который готов затопить лодку. Утлая наша лодчонка, на которой мы плывем по этому морю, житейскому морю, заливается водой со всех сторон, кажется, нет, спасения больше нету. Но сквозь все бури, сквозь страшный шум вокруг нее, сквозь страшные эти волны, заливающие нашу лодчонку, мы, христиане, мы с вами не можем не слышать этого голоса, пробивающегося сквозь шум бури, — голоса Спасителя: «Дерзайте, это Я, не бойтесь». И тогда Он входит в эту лодку, в нашу лодчонку, и все успокаивается, и мы становимся его спутниками, и вместо этих ветров навстречу попутный ветер дует, и мы приходим как раз туда, куда надо, спокойно-спокойно. Конечно, часто бывает и с нами так, как с Петром: «Господи, вели идти к Тебе». И мы идем, пытаемся идти. Но с людьми, которые почти достигли края жизни, на последней страже ночи — очень страшной, — бывает часто, что одолевают какие-то сомнения, вдруг человек начинает сомневаться, как апостол Петр, и тогда он должен услышать, обязательно должен услышать: «Маловер, зачем ты усомнился?» И когда он услышит, то протянутую руку, просящую спасения, — ее поддержит Спаситель и вместе сядет в эту лодку, твою лодку, утопающую, и спокойно при утихшей буре доведет. И эта вера во Христа и эта сила Христова доведет ее до той цели, для которой мы живем, для которой мы назначены. Только была бы настоящей эта вера, только бы не отказал нам слух. Чтобы всегда он слышал это: «Дерзайте, Я с вами, не бойтесь». Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных и спаси!

Аминь.

27 июля 1980

Журнал «Православная община» №1, 1991.

«Ищите прежде Царствия Божия…»

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие братья и сестры! За Иисусом Христом всегда шло множество народа из многих городов и селений, из Иерусалима и Десятиградия, со всех концов Иудеи, Галилеи и Палестины. Обычно Спаситель поднимался на какую-нибудь возвышенность или гору и оттуда проповедовал. Народ, слушавший Его, пытался зайти повыше, поближе к Спасителю, ибо то, что Он говорил, Его благовестие, имело совершенно особую силу.

Учили народ фарисеи, книжники, начальники, и народ слушал их, и привык слушать. Они говорили умно и о насущных вещах учили народ жить. Но слово Христа Спасителя отличалось от всего того, что привыкли слышать вокруг себя люди тогдашнего времени. Отличалось оно одним силой. Он говорил всегда как власть имеющий, и власть высшую. Власть и силу правды, притом правды Божией. Эта правда противопоставлялась всем учениям и правилам, которым люди должны были следовать. Поэтому слово Его имело революционную силу. Оно действительно опрокидывало все сложившиеся понятия людей того времени. Слово Спасителя было обо всем, о всей жизни, о всем ее устройстве, о том, что плохо в ней или хорошо, и решительно во всем оно открывало совершенно новый смысл, меняло все сложившиеся понятия.

Именно так же звучит и сегодняшнее евангельское чтение, и мы, так же поднявшись на эту маленькую горку в храме Господа нашего, слушали Его проповедь, часть Его учения, изложенную в сегодняшнем евангельском рассказе. Вы подумайте, как в те времена смущены были люди, слушавшие Его, независимо от того, принимали они Его слова или нет. И это понятно, ведь Его проповедь ниспровергала слагавшиеся многими столетиями понятия людей. Но разве то слово, которое мы сегодня слышали в евангельском чтении, не опрокидывает и наши с вами понятия, понятия, слагавшиеся тоже, если хотите, веками и так распространенные и сейчас? Один пророк говорит о том времени: люди сделали себе идолов и этим идолам поклоняются, как Богу, и поэтому они не могут как следует принять Слово Божие, а продолжают поклоняться своим божкам, своим идолам, которых посадили в своих сердцах и душах. А ведь то же самое происходит и у нас с вами, братия и сестры, поэтому и мы 2000 лет спустя после Спасителя многие Его слова воспринимаем с недоумением, останавливаемся перед ними, а многие из современных людей даже говорят: христианство в истории не удалось, потому что смущаются учением Христа.

Нет, христианство удалось! А что смущает? Сегодняшнее евангельское чтение очень хорошо говорит, как не надо полагать слишком много попечений о хлебе насущном, об одежде, о всех тех благах цивилизации и культуры, которые человек добыл, к которым стремится, которым поклоняется и кланяется как богам, как идолам. И этих идолов в душе людей теперешних такое же множество, как и у тогдашних, мы даже не знаем, где найти свободное место для Бога, место для Бога истинного. Да, но как можно не заботиться о хлебе насущном и быть подобно птицам небесным? Как можно не заботиться об одежде, которую мы носим? Об этом вы сегодня слышали. Об этом говорит Христос. А Христос зовет прежде всего к правде, к правде Царствия Божия, а потом все остальное. Что важнее для нас, для огромного множества людей сегодняшних правда Божия или хлеб насущный? Мы носимся из магазина в магазин с нашими авоськами, и разве не это наполняет нашу жизнь большую часть нашей жизни? Разве не ищем мы прежде удовольствий, а затем уже правды Божией? Но что получается? Вы посмотрите на наш опыт, и мы убедимся, что Спаситель был прав, насколько Его учение глубоко и жизненно правильно. Чем больше забот о хлебе насущном, тем его меньше. А о правде Божией и говорить нечего. В жизни мы загнали ее в угол и не обращаем на нее внимания, а между тем, чем меньше правды Божией, тем больше господство материальных благ, которых на самом деле становится все меньше. Слова Христа Спасителя, сказанные более 2000 лет тому назад, верны и убедительны и сейчас. Его учение такое простое, но одновременно такое глубокое и верное. Там, где есть правда Божия, там гораздо больше и материальных благ. Ведь Спаситель не говорит: не добивайтесь этих благ, ведь без них жить нельзя без одежды жить нельзя, без хлеба жить нельзя. Он и не говорит, что не нужно трудиться для того, чтобы иметь нужное для жизни. Но Он говорит: Ищите прежде правды Божией и Царствия Божия! А ведь мы прежде ищем, чем бы наполнить нашу авоську, какой бы костюмчик подобрать на себя, мы прежде стремимся к удовольствиям в жизни, чем к правде Божией. А Спаситель только одно и говорит: Ищите прежде Царства Божия, правды Божией и все остальное вам приложится, потому что Бог знает, что вам нужно, и поможет вашему труду, в котором вы трудитесь, для того чтобы иметь необходимую материальную основу жизни. Но прежде ищите правды Божией, прежде ищите Бога, а потом все приложится вам.

Вот на это и христиане, и неверующие люди не обращают внимания на слово прежде. Весь смысл проповеди Христовой о жизни: жизни на земле, жизни человека в Боге, жизни человека такой, какой она должна быть, для того чтобы человек был человеком заключается именно в том, что нельзя прежде всего искать того, чего мы ищем, и поклоняться всему тому, чему поклоняемся, как идолам, которых внесли в свою душу, в свою внутреннюю жизнь. Нужно все, и все требует труда, но этот труд будет благословен и плодотворен только тогда, когда прежде будем искать правды Царства Божия, а не иначе. А что такое правда Царства Божия, которую нужно искать прежде всего? Это любовь! Бог есть любовь, и человек сообразен Богу, поэтому он есть в сущности глубинной своей тоже любовь, и должен жить любовью, любовью к людям, только тогда правда будет осуществляться в его жизни.

Пути, ведущие к претворению правды Божией на земле, это прежде всего пути борьбы со страстями. Мы пугаемся этой борьбы, мы ее боимся, боимся тех страданий, которыми страждет, действительно страждет, каждый борющийся со страстями себеугождения. Мы так привыкли к этому себеугождению, к исканию и наполнению нашей жизни прежде всего материальными благами, что, отказываясь от чего-то, мы страдаем и боимся этих страданий. Но именно эти страдания ведут к правде, именно они ведут к свету, которым наполняется жизнь, когда человек любит, по-настоящему любит, любит Бога, любит ближнего своего и ищет правду и жизнь в правде, в истине, а не в той лжи, которой наполнена человеческая жизнь, особенно нашего века, особенно наших дней всюду во всем мире.

Будем почаще вспоминать сегодняшнее евангельское чтение, в котором Спаситель говорит: ИЩИТЕ ПРЕЖДЕ ЦАРСТВИЯ БОЖИЯ, И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ, ВСЕ НУЖНОЕ ПРИЛОЖИТСЯ ВАМ.

Аминь.

О «богатом юноше»

Возвратился Господь Иисус Христос из Галилеи в пределы Иудейской земли, за Иорданом. И, как всегда, Его окружало множество народа, и вот однажды от этого множества отделился юноша, об этом рассказывает нам сегодняшнее евангелие, обратился ко Христу с вопросом: «Учитель Благий! Что мне надо сделать доброго для того, чтобы наследовать жизнь вечную?» Мф 19:16.

Это странный вопрос. Юноша, который обратился к Господу с этим вопросом, был хорошим, благочестивым юношей. Но почему он нашел нужным обратиться с этим вопросом именно к самому Спасителю, к Господу Иисусу Христу? Вероятно, потому что обыкновенное добро – он это понимал – еще не вводит в жизнь вечную. Можно исполнять заповеди Божий, данные людям через пророка Моисея, – и он их исполнял. Но совесть все-таки ему говорила, что этого недостаточно – недостает еще чего-то очень важного, для того чтобы войти в жизнь вечную, в Царство Божие. Чего же? И он ищет Иисуса Христа, обращается именно к Нему, потому что все учение Спасителя было особенным. Юноша понимал, что мало обыкновенного добра, нужно что-то особенное, чтобы войти в Царство Небесное.

И вот он нашел Учителя, Который учит с силою и властью, совсем необыкновенно Его учение и все Его слова, – он Его нашел и к Нему обратился со своим вопросом. Этот юноша был богатый. Но его богатство состояло не только в деньгах и имуществе. Он был сыном благочестивых родителей, и от них он унаследовал благочестие, унаследовал от них умение жить по заповедям Божиим. Он был и этим богат. И Христос, когда его увидел, то сразу же возлюбил его. Он сразу увидел в нем хорошего человека, совсем хорошего. И на вопрос его отвечает: не кради, не убий, не прелюбодействуй, почитай отца твоего и матерь твою, – вот, что тебе надо. На что юноша отвечает, что он-то это все исполняет, но этого недостаточно, он чувствует, что этого мало. – Так ты хочешь совершенства, но не знаешь, в чем это совершенство заключается? Ты хочешь идти за Мной и не знаешь, что для этого нужно? Откажись от своего богатства, и тогда ты сможешь идти за Мной. Другими словами: сделайся христианином. А это не так просто --- идти за Христом.

Юноша – хороший человек, добрый человек. Юноша опустил глаза, опечалился и отошел от Христа, ушел. Отказаться от своего богатства он не мог.

Братья и сестры, все евангельские рассказы, все евангельские притчи, все то, о чем говорит Христос, Он говорит всегда образно, понимать буквально эти притчи не следует. Смысл того, о чем Он говорит, гораздо шире и гораздо глубже, чем буквальный смысл слова. Так и тут, в сегодняшнем евангельском чтении. Богатство юноши, о котором говорит Спаситель, от которого нужно отказаться, – оно не только в деньгах и имуществе. Что ж, те, кто не имеет материальных богатств, те добрые христиане? Те наследуют жизнь вечную? У нас нет богатых людей. И все мы такие хорошие, такие чудесные, все мы такие христиане, и врата Царства Небесного пред нами открыты? – Конечно, нет. Есть очень много других богатств у людей, кроме денег и имущества. Некоторые люди, например, употребляют все свои и физические, и умственные' силы, чтобы приобрести высокое общественное положение. Для некоторых людей имеют особую ценность и значение честь, богатство. Для других – звание, ученость, образованность, культурность. Что же, разве Христос требует отказаться от всех знаний, сделаться некультурными, необразованными? – Это тоже не так. Тогда как же правильно понимать сегодняшнее евангельское чтение об отказе от богатства?

Дело в том, что всем этим богатством и материальным и нематериальным ценностям нельзя придавать самодовлеющего значения. Нельзя считать, что все в этом. Потому что такое богатство, даже если это и твои знания, будет стоять между человеком и Богом. Нужно иметь готовность, умение отказаться от всех богатств, отказаться от таких привязанностей к разным ценностям, которые отделяли бы меня от Бога, отделяли бы меня от Христа. Нельзя придавать этим ценностям самодовлеющего значения, и нельзя быть пристрастным к ним, чтобы сердце было привязано ко всему этому богатству. ∙Сердце должно быть свободным.

Именно об этом говорил Спаситель юноше. А у юноши было настолько привязано сердце к богатствам, которыми он обладал, что он не мог отказаться от них и перестать считать их самым ценным в своей жизни. Он предпочел их Христу и ушел. И/сказано, Спаситель отпустил его спокойно. Спаситель, конечно, знал, что юноша откажется от этого, однако, он не может принять это сейчас, чтобы идти за Христом.

В прошлое воскресенье читалось евангелие о двух должниках. Рассказ был о том, как один человек был много должен господину, царю. Пришел к нему, и тот ему простил его долг. Но он другому, своему должнику, не простил ничего и посадил его в тюрьму. Это евангелие кончается такими словами: Так и Отец ваш небесный поступит с тем, кто от всего сердца не простит брату своему, т.е. другому человеку, его согрешения.

Вот одна из главных страстей, которая обладает нами и составляет наше »богатство». Мы так привыкли судить и осуждать людей, что от этого отказаться не можем. Это же мое право: я вижу плохое. Это плохое я осуждаю, Я имею право осуждать, это мое право ради того-то и того-то. И от этого права суда над ближними мы отказаться никак не можем. Кто из нас поступит так, как об этом говорит евангелие, кто из нас способен от всего сердца простить грешнику, которого мы видим перед собой, его грехи? Кто из нас может от этого «богатства» отказаться? Никто.

Как-то Феофан Затворник говорил, что настанет время – а оно уже настало, – когда осуждение будет господствующей страстью среди людей и среди христиан особенно. Осуждение мучит сердце людей более всего. Страсть эта – право осуждать, судить людей – укоренилась глубоко, она съедает нас, и мы отказаться от этого права никак не можем. Здесь мы оказываемся подобными богатому юноше. Этот богатый юноша отошел от Христа и ушел. А мы продолжаем считать себя христианами. Более того, мы продолжаем себя считать православными христианами, т.е. правильно понимающими учение Христа, слово Христа и правильно исповедующими эту веру Христову.

Каждый из нас может сделать вывод для своей собственной жизни, для всего своего устроения внутреннего из сегодняшнего рассказа об этом богатом юноше, о том, что говорил ему Спаситель, о том, как нужно жить, для того чтобы стать настоящим христианином, для того чтобы идти за Христом. Но я хотел бы вам напомнить, что в сегодняшнем евангелии говорится еще об одном. О том, что когда услышали это окружающие его ученики, то сказали: кто же может спастись в таком случае? И каждый из вас, кто думает о спасении своей души в вечности, кто хочет войти в Царство Небесное, у каждого из вас может возникнуть этот вопрос: ну как же можно войти в Царство Небесное, когда от меня столько требуется, а я ничего этого сделать не могу? Спаситель сказал: да, не можете. Но невозможное человеку возможно Богу, – Богу, нас спасающему, – Богу, Который есть любовь, – Богу, Который идет навстречу каждому грешнику, – Богу, Который пришел на землю ради каждого из нас, ради каждого грешника. Не к праведным Он пришел. Он к грешникам пришел. Пришел для того, чтобы принять весь ужас здешней жизни на Себя и прожить здешнюю земную жизнь каждого грешника до самой смерти Своей, до крестной смерти, нас спасающей, спасающей каждого кающегося грешника.

Эти слова: «Невозможное человеку Богу возможно», – нас утешают, и не только утешают, они нам дают силы, и этой силой веры в Иисуса Христа, спасающего нас, и будем с вами жить, братья и сестры о Христе.

Аминь.

Неделя о слепом

Он всегда сидел и на этом месте, и в других местах и просил милостыню, только милостыню. Как он мог просить о другом, скажем, о прозрении — это был слепой от рождения! Какое страшное несчастье, братья я сестры, какое страдание — родиться слепым, жить всю свою жизнь во тьме и умереть во тьме, вся жизнь — одно сплошное страдание!

И вот ученики спрашивают Спасителя: «Скажи, за что страдает этот человек? За что послано ему такое жестокое наказание — за его грехи или за грехи его родителей?» Но ведь за его грехи ему не могло быть послано такого страшного наказания — он родился слепым, он до рождения своего, в утробе матери был уже слепым. За что же это наказание, кому это наказание? И вот Господь Иисус Христос отвечает на этот вопрос ученикам: «Ни за чьи грехи он не страдает, ни за свои, ни за родителей. Это страдание ему послано для того, чтобы явились на нем дела Божий». И после этого он исцеляет больного, слепорожденного, Он дает ему зрение. Вот дело Божие! И говорит: «Я совершаю дела Божий, дела Пославшего Меня, пока есть день. Наступит ночь, и тогда уже эти дела совершать нельзя».

Братья и сестры! Это евангельское чтение, которое вы сегодня слышали, имеет огромное значение для каждого из нас в нашей жизни здешней. Христос учит о том, как люди должны понимать страдания и относиться к страданию. Вся наша жизнь сплошное страдание! Каждый из нас страдает и вокруг себя видит одни страдания. Их гораздо, гораздо больше, чем радостей и благополучия в жизни, и всякое благополучие обязательно имеет в себе еще и какие-то страдания. А все наши болезни, — и только ли болезни? — все наши муки, душевные и телесные, — сколько их приходится пережить каждому из нас! Так было, так есть и так будет! И поэтому всегда люди искали объяснения тому, что такое страдание, и как к нему относиться? И так как никто никогда не хотел страдать, и так как страдания есть мука, от которой каждый всегда хотел освободиться, облегчить ее, создалось очень много учений об отношении к страданию — и религиозных, и философских, и социальных, и политических учений. Все эти учения, все до одного, страданий не признают и желают найти способ освобождения человека от всех страданий. И никогда этих способов ни одно учение не найдет, и всегда человек будет страдать. И только одно учение — и религиозное, и философское — принимает страдание: это наше христианское учение. Только Христос учит, что такое страдание, как нужно его понимать и как к нему надо относиться.

«За что страдает этот человек, — ученики спрашивают Христа, — за что, за свои грехи или за грехи родителей?» Конечно, страдание всегда есть последствие греха, последствие зла, но совсем не только «за что-то» посылается страдание человеку. Оно посылается «для чего-то». Вот это страдание слепого было послано ему за тем, чтобы на нем явились дела Божии. Это значит, что страдание всегда имеет какую-то цель, зачем-то посылается. А раз оно имеет цель, то оно имеет смысл.

Невозможно переживать страдания, не понимая его смысла, — тогда его нужно отвергнуть. А так как жизнь есть страдание, то это значит, что надо отвергнуть жизнь, уйти из жизни. Такие учения как раз и существуют: буддизм учит об этом, Конфуций также этому учит. Жизнь есть страдание, и из этой жизни нужно уйти в ничто, в небытие, где нет страданий, — в нирвану. Другие учения по-другому относятся к этому, но все, решительно все, отвергают страдание.

И только христианство принимает его, потому что вкладывает в это страдание смысл: Сам Бог страдал, и Его Страдание, Сына Божия, это было искупление рода человеческого, они имели цель — и какую цель — искупление! Страдание всегда искупление. Страдание всегда ведет к какому-то возрождению человека — к нравственному возрождению. Правда, бывают страдания такие, которые губят человека, совсем губят, доводят его до самоубийства и особенно тех людей, которые отвергают страдания. Но для нас, христиан, страдание всегда исполнено смысла, мы понимаем, что оно может быть, возрождением человека, может быть, искупающим его грехи, может быть преодолевающим зло. Именно потому, что Сам Сын Божий пострадал! Мы знаем, что к искуплению, к возрождению, к нравственному возрождению, к преодолению зла всегда ведет тесный путь, путь Христов, путь страдания — крестный путь, крест. Принятие страданий есть принятие креста. У каждого есть свой крест, братья и сестры, каким бы он ни был, — у одних он более тяжелый, у других он менее тяжелый, — но каждый имеет свой крест. Его нужно принять, его нужно нести. И тогда человек этим крестом спасется. С этого креста нисходят радости к нему, настоящие радости, совершенная радость.

Но если страдания искупают, если они возрождают человека, то зачем же тогда сочувствовать страдающему? Это зло ведь в конце концов для него оказывается добром, зачем же я ему буду сочувствовать, зачем же я ему буду сострадать? Пусть страдает спасения своего ради, а я посмотрю на эти страдания со стороны, тем более что и я страдаю спасения своего ради! Так рассуждают часто христиане, братья и сестры. И это отвратительное, бесчеловеческое, безобразное понимание смысла страданий! Оно совершенно не христианское, хотя и прикрывается христианским пониманием. Нельзя иссушать источники настоящей христианской нравственности в таком бесчеловечном отношении к страданию. Обязательно всякому страданию нужно СОСТРАДАТЬ. Так, как сострадал всякому страданию Господь Иисус Христос. Что сделал. Христос? Не только как Он ответил ученикам, а что Он сейчас же, тут же сделал, братья и сестры? Он показал дела Божий, дела сострадания. Он исцелил этого слепого. Нужно сочувствовать каждой беде, каждому несчастью, самому маленькому и самому большому страданию, и стараться облегчить это страдание ближнего чем только можешь и как только можешь, но обязательно облегчить. И смотри, христианин, чтобы ты сам никогда не был источником страдания другого человека, ближнего.

Христос исцеляет слепого и говорит: «Я делаю дело Пославшего Мя». И мы с вами посланы в этот мир, мы с вами живем в этом мире как бы посланцами самого Христа, и потому мы с вами должны следовать Его примеру, Его делам, то есть всегда, всегда помогать, всегда сочувствовать, всегда сострадать. И смотрите, братья и сестры, делайте это, пока есть день, придет ночь — смерть, когда уже делать этого будет нельзя. И пока он есть — будем это делать, потому что это дело — Божие дело, — дело, которым мы и спасаемся в вечности и в этой жизни.

Аминь.

1977

Православная община №5, 1991.

Притча о сеятеле

Та ли тропинка около большой дороги, на которую падает семя Слова Божия и не дает никакого ростка, потому что это утоптанная земля? Или, может быть, это камень, на который падает семя, и уж совсем никакого ростка дать не может, потому что это камень? Или, может, в моем сердце так все обросло каким-то терновником, плохим кустарником, через который оно пробиться тоже не может? Где я и кто я? И какая почва моя душа для сеяния Божия, для Божиего Слова?

Вы помните, что когда эту притчу произнес Господь Иисус Христос, его ученики, слушавшие эту притчу, попросили Его объяснить. А кажется, что она такая понятная, все так понятно о чем спрашивать? Какое объяснение нужно? Однако и среди учеников Христовых возникли вопросы, и у нас с вами могут возникнуть вопросы, хотя бы, скажем, относительно какой-то части этой притчи: что это значит? Как ее надо понимать? Например, такой вопрос: а что такое добрая почва, какая это почва, какой она должна быть? Каким должно быть мое сердце, для того чтобы упавшее на него семя Слова Божия дало бы росток и не только росток, а плод во много крат?

К кому мы можем обратиться с этим вопросом? А к кому обратились ученики Христовы? к самому Спасителю. И мы можем обратиться с таким вопросом к Cамому Спасителю, к Самому Господу Иисусу Христу. А это значит к Церкви, потому что Церковь есть Христос, и Церковь на этот вопрос дает ответ. Мы ведь с вами и читаем, и, может быть, не все каждый день, не все очень часто, а все-таки читаем и евангелие читаем, и послания апостольские читаем, и мы с вами знаем, что там говорится. Например, такие слова: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать.

Вот он, ответ на ваш вопрос, который дает нам Церковь, то есть Сам Господь Иисус Христос: смирение. Вот она та почва, на которую падает семя Слова Божия и дает корень, и возрастает на этой почве, и растет, и развивается, и дает много плодов. Именно смирение, то самое смирение, братья и сестры, которое нам христианам мир нехристианский и мир неверующий вменяет как какой-то позор, он насмехается и издевается над смирением. Ну да, конечно, подставляй одну щеку, а потом тебя хлопнут по другой щеке вот ты смиренный человек. Разве так жить можно? Так жить нельзя.

Мы с вами не будем вступать в дискуссию, мы с вами не будем вызывать на диалог Академию Наук. Мы относимся с большим уважением, с большим почтением ко всем тем знаниям, которые приобретает человек на этом пути, на пути научной работы, настоящей, творческой работы: вот и в космос летаем и знаем, что такое космос, как туда попасть и как оттуда выйти. Это все достойно всяческого уважения. Но в законах духовной жизни они не понимают ничего! Никакие академии наук не понимают и никак не могут понять, что смирение это как раз та самая сила, прекрасная сила, которая делает человека человеком и которая раскрывает в человеке все самое лучшее и оказывается самой лучшей почвой для восприятия силы Слова Божия, учащего, как надо жить здесь и в вечности. Этого они не понимают, но мы-то с вами знаем, что это так, знаем, потому что Церковь учит нас тому, что дает нам смирение.
Почему смирение привлекает благодать Божию и силу Божию, преображающую нашу жизнь? Потому что смирение раскрывает в нас самое лучшее, что в нас есть любовь. Бог есть Любовь. И человек в своей сообразности Богу, то есть в том, что он самое священное, самое лучшее носит в себе, он есть тоже любовь в своей сущности. И именно смирение раскрывает в нас эту силу любви.

В прошлое воскресенье мне уже довелось говорить вам о том, что любовь это не просто какое-то эмоциональное состояние, переживание, не в нравственных только категориях надо подходить к любви. Любовь это сила, притом метафизическая сила, духовная сила, преображающая всю нашу жизнь, с начала и до конца, все в нас и вокруг нас. Живем в мире безлюбия, полного безлюбия, но, кажется, начинают люди понимать и чувствовать, что без любви человеческая жизнь перестает быть человеческой жизнью. А мы-то с вами это знаем, какую радость, сколько света, сколько тепла, сколько смысла в жизнь вкладывает любовь, когда человек любит. А любит и умеет любить тогда, когда он умеет смириться. Эта любовь в нас сообразность наша Богу, Который есть Любовь, раскрывается по благодати, силою Божией. Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. На кого воззрю, аще не на кроткого и не на смиренного сердцем.

Во время литургии, во время Евхаристии Господь Иисус Христос Сам тут среди нас. И Его сила, сила Божественной благодати нигде так не сосредоточивается, как в храме, в котором совершается Божественная Литургия, во время литургии. Этою силою да будет укреплен каждый из нас в понимании, в сознании, что такое смирение, что оно дает человеку, как оно для нас действительно спасительно.

Этою силою пусть раскроется в нас, в каждом из нас, смирение и решимость жить в смирении, по-настоящему в смирении, как раз для того, чтобы раскрылось в нас все самое лучшее, и для того, чтобы семя Божие, которое падает на разную почву, упало бы вот на такую почву в нашем сердце.

Аминь.

1978

Православная община №6, 1991.

Притча о призванных на пир

В сегодняшнем евангельском чтении (Мф 22, 2–14) вы слышали притчу о призванных на пир, рассказанную Спасителем. Как вы помните, когда Он вошел в Иерусалим, то, зайдя в храм, увидел в нем торговцев. Тогда Он взял кнут и стал выгонять их из храма, тех, которые забыли, что такое храм и зачем он существует, и превратили его Бог знает во что. После этого Спаситель произнес обличительное слово, показывающее истинное лицо тех, к кому оно относилось, то есть к тем, кто стоял тогда во главе ветхозаветной церкви, против книжников, фарисеев, первосвященников. Но перед этим Он рассказал притчу, замечательную притчу, которую мы сегодня слышали.

Притча о том, как Царь (Царь Небесный, потому что говорится о Царствии Небесном) призвал нас на трапезу, на пир, который Он устроил в честь Своего Сына Агнца. Многих Он призвал, всех Он призвал. И вот в сегодняшнем Евангелии мы слышали, как призванные отказались от этого призвания, от этого приглашения, как убили посланных.

В другом месте (Лк 14, 16–20) рассказывается о том, из-за чего отказывались приглашенные на пир брачный, устраиваемый Царем в честь Своего Возлюбленного Сына. Один, как вы, вероятно, помните, купил поле и, занятый полевыми работами, поблагодарил и отказался. Другой занят торговыми делами, неотложными, и поэтому тоже благодарит, но отказывается. А третий сказал, что он женится и никак не может уделить время для того, чтобы быть на этом царственном пире, тоже благодарит и отказывается. И апостол Лука, излагая эту притчу, приводит слова Спасителя: они как бы сговорились, сказал Спаситель, в отказе, одинаково благодарят. У каждого была своя причина, но все-таки они как бы сговорились между собой, потому что причина была у всех одна, и она определяла отказ от зова, зова Господня, Царя Небесного, на пир, который Он приготовил, это предпочтение всяких дел земных и мирских духовному, тому, что служит спасению человека, тому призванию человека, которое выше всяких призваний здешних.

Все мы, братья и сестры, имеем какое-то призвание в этой жизни, обязательно. Один призван быть артистом, а другой торговцем, третий инженером, а четвертый еще кем-нибудь. Однако все эти призвания, хотя они в самих себе ничего плохого и не имеют, не отвечают на самый главный вопрос, который человек обязательно себе задает: а зачем это дело? Каков его смысл? Только тогда человек сознает себя настоящим человеком, сознает свое человеческое достоинство, когда он перед собой видит высшую цель дела, которым он занят. А если он не видит высшей цели, которой подчинено это дело, то человек перестает быть человеком, христианин перестает быть христианином, настоящим, священник перестает быть священником, артист перестает быть настоящим артистом, художник художником. Да, какой-то талантик открывается в этом деле, и оно что-то такое доказывает, что-то такое дает … что-то такое, но такое неважное, такое несущественное, такое незначительное, такое не определяющее смысл жизни! Потому что этот смысл жизни определяется верностью призванию высшему, высшим идеалам духовным идеалам.

Именно об этом говорил Спаситель в этой притче, перед тем как обличить ветхозаветных книжников и фарисеев и тех, кто стоял во главе тогдашней церкви, приведших эту церковь к полному краху. Именно об этом Он говорил: вы потеряли понимание, для чего вы делаете то дело, которое вы делаете. Поэтому-то в храме и оказались столы торговцев, поэтому-то храм и обратился Бог знает во что, в какое-то торговое заведение. И Он взял кнут и стал выгонять их из храма. Поэтому-то церковь оказалась безблагодатной, поэтому ветхозаветная церковь отживала, отжила свой век, и должна была произойти замена новой церковью, новым заветом.

Вот что вы слышали в сегодняшней притче, братья и сестры, о званных на пир и избранных. Избранные это те, которые не только званы были и которые не только поняли значение этого зова, идущего сверху, приглашения, которое сверху идет каждому человеку, но которые откликнулись своим призванием земным, вложили в него смысл зова Господня, оправдывают свое дело тем, что оно служит, оно подчинено идеалам высшего, тем самым идеалам, которые проповедует для нас сейчас Евангелие. Только тогда жизнь человеческая получает для нас с вами, христиан, настоящий смысл, когда каждый из нас подчиняет свое призвание здешнее идеалам христианства, духовным, евангельским, и осуществляет их в своей жизни. Тогда это призвание, это дело, которое мы делаем здесь на земле каждый в своей области, не только получает смысл, но приносит каждому из нас радость настоящую, мир настоящий, удовлетворение и полное сознание своего человеческого истинного достоинства. В этом смысл сегодняшней евангельской притчи. Предлагая его, позвольте мне вам напомнить то, что говорил апостол Иоанн в Апокалипсисе, это ведь он о нас с вами сказал: «Блаженны званные на пир Отца, на брачную вечерю Агнца».

Аминь.

1977

Православная община №7, 1992.

Прощеное воскресение

«Если будете прощать людям грехи, то простит вам и ваши грехи Отец ваш Небесный. Если людям не будете прощать грехи, не простит и вам грехи Отец ваш Небесный». С этого начинается сегодняшнее евангельское чтение, которое вы слышали.

А за этими словами Господа Иисуса Христа сейчас же идут и другие: «Не судите, да не судимы будете». И в этих словах указан путь ко спасению, путь, открывающий врата Царства Божьего перед нами. И этот путь один — путь любви к людям, начинающийся с неосуждения.

А как мы с вами привыкли к осуждению друг друга! На каждом шагу осуждаем друг друга все за все, не говоря уже о каких-нибудь очевидных грехах…

Неосуждение… Неосуждение чрезвычайно трудно снискать. Один великий угодник Божий — Антоний Великий говорит, что жизнь наша — семьдесят лет, от силы восемьдесят лет. Вот сколько мы живем на этой землее, и только. А нас ждет вечность, и в этой вечности нас ждут блаженства, за которые мы ничтожно мало должны заплатить здесь, чтобы их добыть, чтобы их купить. (Раньше был распространен образ купли — продажи. Например: Серафим Саровский говорил о купле и продаже, о купле Царства Небесного.) Так немного нужно заплатить за это Царство Божие, если есть неосуждение, если мы не судим друг друга. Всего какой-то кусочек малый-малый времени проживет человек так — и получит вечность, блаженство вечное. Потому что где неосуждение, там любовь Божия, там любовь человека к человеку, по-настоящему должная любовь — такая, которая способна любить врагов.

Подумайте: способны мы с вами к такой любви и к такому неосуждению друг друга? Это подвиг добыть такое устроение души, в котором бы душа человека не осуждала. А где есть осуждение — нет любви и, следовательно, нет спасения. Один — единственный путь ко спасению — это путь любви, раскрывающийся в неосуждении к человеку. Один этот путь. Ну а если нет такой любви у нас друг к другу? Если нет такой любви в моем сердце ко всем, уж не говорю о врагах, ко всем? Что же тогда делать? Вот на этот вопрос святые отцы Церкви отвечают согласно и единогласно. Если сформулировать этот ответ в нескольких словах, то это можно сказать так: твоей привычке осуждать людей, в которой ты живешь всю жизнь, надо противопоставить самоосуждение. Осуждай себя. Вот пал брат во Христе, пал в грехе. И в тебе приходит мысль, осуждающая этого брата. А ты, вместо того чтобы его осуждать, говорят святые отцы, подумай, что ты можешь пасть точно так же. Этот брат во Христе пал ныне, а ты можешь пасть завтра точно так же и даже еще больше и хуже. Осуждай себя. Но только этот брат — павший — он сегодня же, может быть, и покается, а ты не каешься. Вот и покаяние тоже начинается с подвига неосуждения.

Братья и сестры, вспомните один удивительный евангельский рассказ: о том, как Христос сидел на скамейке и к нему привели схваченную в прелюбодеянии блудницу, окруженную толпой возмущенных и осуждающих ее людей, и осуждающих справедливо, по закону, и не только осуждающих, но уже готовых ее убить, потому что этого закон требовал, а не только позволял. И вот стоят они с камнями, готовые забросать эту блудницу. И вдруг Господь Иисус Христос ее прощает как-будто бы, ее не осуждает, более того, Он ее спасает от этих камней: «Кто из вас не грешит — первый брось в нее камень». И они стали просто выбрасывать эти камни и уходить. А часто мы с вами бываем со Христом в таких случаях? А не чаще ли мы бываем с этими иудеями, которые были готовы убить ее?

За все годы моего священства мне выпало много исповедовать, много людей прошло через мою епитрахиль. Как часто я слышал удивление от самых добрых христиан: как это Христос мог не осуждать ее? В это время добрые христиане не понимали, что они не только осуждают и готовы бросить в ту блудницу камнем, но они осуждают самого Христа. Они ставят себя, значит, выше самого Христа, они даже судят Его — «не судите, да не судимы будете». Вот видите, к чему приводит навык осуждать: несознательно оказываемся осуждающими Самого Христа.

Христос простил в последнюю минуту разбойничьей жизни благоразумного разбойника на кресте. Он сделал его первым человеком, вошедшим в рай. За что? Как раз за это неосуждение. Другие злословили Христа на кресте, злословили — осуждали Его. А этот разбойник его не осудил, он был полон сострадания к Великому Страдальцу, с душой, полной неосуждения, следовательно, любви. И не только за веру — за то, что он поверил во Христа и исповедовал эту веру, а еще и за то, что он не осудил — вот за что он получил вход в Царство Небесное тут же, сразу.

При жизни великого угодника Божьего святого Серафима Саровского жил около него простой и, казалось бы, ничего не понимавший в жизни и вокруг себя и никакими подвигами не подвизавшийся монах по имени Павел. Преподобному Серафиму было много дано — дано было видеть даже жизнь в вечности людей, окружавших его. Он знал, что такого-то и такого ждет в вечности и почему — ведь это был великий угодник Божий с великими дарами. И вот Серафим Саровский говорил, что этот Павел войдет в Царство Божие, он унаследует все блаженства Царства Небесного только за одно: он никого никогда не осудил!

Повторяю — это очень трудно, но мы и идем крестным путем, трудным путем в нашей жизни, в христианской жизни. Но если хотим быть христианами, если хотим идти христианским путем, если жаждем Царства Божия, то именно этим путем неосуждения людей должны идти. И сегодня, вводя нас в Великий Пост, в дни покаяния, Церковь зовет именно к неосуждению, к вожделенному, блаженному неосуждению друг друга, спасительному, единственно спасающему людей. Это основание нашей духовной, нашей христианской жизни. Там, где есть осуждение — там нет христианской жизни, там нету духовной жизни, так есть видимость ее одна.

Вот почему мы должны просить Господа направить наши сердца на поиск этой способности не осуждать. Нам надо научиться не осуждать людей. И святые учат нас, как этого можно достичь. Признай сам перед собой, признай и почувствуй, что ты можешь согрешить еще хуже, что ты еще хуже. А ведь мы всегда думаем, когда мы осуждаем кого-нибудь, что мы все-таки в чем-то немножко лучше этого человека — и всегда так превозносим себя. А если даже иногда думаем, — а это бывает большею частию из внешнего подвига, — что нет, я хуже других, я даже хуже, может быть, этого человека, — то , подумав так одну секунду, тут же начинаем осуждать этого человека. Настолько мы привыкли осуждать и поэтому настолько недуховны, поэтому настолько далеки от настоящей христианской духовной жизни.

В русской православной церкви есть прекрасный обычай. Для того чтобы начать как следует Пост, как следует начать путь покаяния нашего перед Святой Пасхой — для этого вечером, сегодняшним вечером будет совершен обряд, во время которого мы будем просить друг у друга прощения в грехах. Я не могу быть вечером с вами, поэтому я позволю себе сейчас, говоря о сегодняшнем евангелии, первым, как ваш настоятель, просить вас простить все мои согрешения перед вами — все, согрешения словом, делом, мыслью содеянные — чем бы то ни было. А со своей стороны, прося у вас прощения для себя ради Христа, со своей стороны от всей души каждому из вас прощаю все ваши возможные грехи предо мною и умоляю Господа направить ваши сердца к этому вожделенному блаженному неосуждению, с которого начинается христианская духовная спасительная жизнь, направить по молитвам Пречистой Божией Матери и всех святых.

Аминь.

17 февраля 1980 г.

Притча о добром самарянине

…И вот законник встал перед Иисусом Христом и спрашивает Его: «Что я должен сделать, чтобы наследовать жизнь вечную?» Спрашивает лукаво, искушая Его. И конечно же, Господь Иисус Христос это видит и на вопрос законника отвечает ему вопросом: «А что написано в законе об этом?» Законник это знал, конечно же, и сейчас же ответил: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя». Однако законник не удовлетворился этим ответом, ему нужно было искусить Спасителя, как-нибудь запутать Иисуса Христа. Он должен был это сделать перед всеми слушателями, которые окружали их. И когда он услышал, что Господь ему ответил: «Правильно отвечаешь, так и поступай, и будешь жить», он опять спрашивает Иисуса Христа: «А что же такое «ближний»? Кто такой ближний?»

Вопрос этот тогда был нелегкий, братья и сестры, и теперь он нелегкий. Это вопрос, который и перед каждым из вас очень часто встает: «Что значит — ближний?» И этот вопрос нелегок потому, что люди в течение многих столетий столько поставили между собой разных преград, столько средостений, средостений разума: тут и происхождение по роду, тут и принадлежность какая-нибудь, скажем, национальная, или расовая, или классовая — каких только средостений ни наставили люди между собой в веках и какие только средостения между ними всеми ни стоят сейчас и ни будут стоять еще очень много лет! Это нелегкий вопрос — «А кто мой ближний?»

И вот Спаситель на этот искусительный вопрос ответил в необыкновенной и неожиданной форме, опять-таки в форме вопроса, который Он поставил перед совестью законника, вопро­са, который стоит перед совестью каждого слушающего эту притчу, каждого, кто спрашивал: «А кто такой ближний?» Он ответил, повторяю, в форме вопроса, рассказав законнику и другим слуша­телям Его притчу о самарянине, которую вы слышали в сегодняшнем евангельском чтении.

Один еврей идет из Иерусалима в Иерихон, дорога на Иерихон плохая, идет пустынными местами. И вот на этой дороге появляются разбойники, которые этого несчастного еврея бьют, мучают, истязают, грабят и бросают. И лежит он у обочины дороги беспомощный, избитый, израненный и ждет помощи: по этой дороге все-таки идут люди, и он дожидается помощи от кого-нибудь. И действительно, через некоторое время на этой дороге появляется человек, и не кто-нибудь, а священник, т. е. близкий ему: во-первых, еврей, во-вторых, одной веры, не только национальности, но и веры, и потом священник. Однако же священник, увидев, в каком виде лежит этот человек, вероятно, оглянулся во все стороны: а нет ли кого-нибудь, кто и его тоже поджидает, как этого несчастного, и от испуга, страшась местности и совсем забыв о этом несчастном, который перед ним лежал, о соплеменнике его, о человеке одной с ним веры, бежал, конечно. И вот появляется на дороге левит, тоже носящий несколько особенную одежду, отличавшуюся от одежды других евреев, т. е. сословно-готовящийся ко священству. Именно из левитов выходили священники ветхозаветной церкви, т. е. во-первых, соплеменник, той же нации, во-вторых, принадлежащий к особенному роду, близкому каждому еврею, так как ведь они готовятся быть священниками и будут служить этому народу. Казалось бы — уж чего ближе? Однако и он поступил совершенно так же, как тот священник, — бежал и нисколько не помог несчастному.

Наконец, на дороге, как рассказывает Иисус Христос, появляется самарянин. Напомню вам, что самаряне были во вражде с иудеями, да в такой вражде, что нельзя было есть им вместе, нельзя было пить им вместе одну и ту же воду. Из тех колодцев, из которых самаряне брали себе воду в своей земле, евреи не могли напиться, настолько они враждовали друг с другом, настолько считали друг друга недостойными во всех отношениях и далекими друг от друга. «Нет, это не ближний идет, это самарянин идет, он-то уже не поможет». Но этот самый самарянин слезает со своего ослика, обвязывает раны несчастного еврея, обливает его раны маслом, чтобы их как-то успокоить, утишить, снять боль. Затем он сажает его на своего ослика, а сам идет рядом пешком и доводит его до первой гостиницы, где оставляет несчастного и платит еще за него из своих денег, и не так мало — два динария, деньги большие для того времени. Он платит их хозяину гостиницы, веля ему ухаживать за раненым. «А если ты потратишь еще что-нибудь, я тебе на обратном пути отдам».

И вот, рассказав эту притчу законнику, слушателям, Спаситель спрашивает законника: «Кто же был ближний этому несчаст­ному иудею?» Он спрашивает и нас с вами: «Кто же был ближний?» Этот самарянин. Что же сближает? Любовь сближает. Вот, кто ближний, тот, кто меня любит. Именно любовь есть тот источник, в котором родится близость между людьми, между людьми, созданными одним Отцом Небесным. У нас у всех один Отец Небесный, мы все равноценны в очах Божиих, человече­ское достоинство равноценно в Боге. А мы каких только средосте­ний ни понастроили между собой! Насколько разное достоинство мы приписываем друг другу — по разным признакам, не только родственным, но и национальным, а еще и по культурным связям, и по интересам. Я уже не говорю о тех различиях, о которых сейчас так много твердит весь мир, — это о классовые средостения. Все это так искусственно. А есть и неискусственное. Эти средостения есть и на самом деле, но преодолеваться-то они должны любовью.

Любовь есть принцип христианского учения о ближнем. Лю­бовь есть принцип всех отношений между людьми. Всех! Любовь — это именно та сила, которая преодолевает все, что нас разде­ляет. Мы в любви должны жить, если хотим быть настоящими людьми. Потому что любовь — это наша сообразность Богу, Который есть Любовь. Потому что любовь — это есть внутренней­шая сущность нашего естества, и эту сущность мы так калечим! Об этом говорит нам совесть наша, перед которой Спаситель нас ставит, произнося эту притчу, этот рассказ и спрашивая законни­ка и окружающих его людей: «Кто же твой ближний?»

Когда кончил Свой рассказ, Свою притчу Господь Иисус Христос, Он сказал законнику: «Ты теперь знаешь, кто ближний, иди и поступай так же». И эти слова относятся к каждому из нас, братья и сестры. Если мы хотим жить по-настоящему, по-христиански, то должны поступать именно так, как поступил этот самарянин, и должны понимать, что наш ближний — это каждый страдающий человек, которому мы должны служить, если, повторяю, мы — христиане, если мы следуем учению Христа о ближнем.

Но не только отдельный человек — ближний, но не только отдельному человеку мы должны служить. Мы все, и это другой момент, другая сторона, смысл этого учения, мы все — дети одного Небесного Отца, нас связывает единство человеческого рода. По­э­тому служить нужно не только отдельному человеку. Нужно человечеству служить. И наполнить свою жизнь таким со­держанием, которое сделало бы ее полезной для всего человечест­ва, для об­щества, в котором мы живем, для всех людей. И если мы будем жить, любя и человека, и человечество, если мы будем раскрывать в себе и делать действенной эту любовь, то, конечно, напол­нится жизнь таким огромным, глубоким, радостным и светлым со­держанием, которое никогда не сделает нас сколько-нибудь не­счастными, сколько-нибудь ущемленными, ущербными в устройст­ве своей жизни. Наоборот. В каждом из нас будет много и настоящего мира, и настоящей правды, и настоящей радости о Господе.

Аминь.

Притча о талантах

БРАТЬЯ И СЕСТРЫ! Природа подчинена законам, естественным законам, сотворенным, так же как и вся природа сотворена волею Божиею и Богом подчинена законам, Им установленным. Нет свободы в природной жизни, в природном естественном бытии. И только человек создан разумным и свободным. Только человеку сообщен этот дар, величайший дар свободы, потому что это дар сообразности человека Богу, в Котором свобода берет свое начало. Вот почему так раздваивается человек, как сказал апостол Павел. Вот почему так двоится сердце человеческое: хочет добра человек, а делает зло, а вернее, понимает, где есть добро и где есть зло, а тянет его ко злу, хочет зла — и делает зло. Тем не менее человек все-таки свободен, он может выбрать между добром и злом и идти по одному жизненному пути или по другому. По какому?

У каждого человека — свой путь в жизни. Премудрость Божия («Премудрость» по-гречески значит «София»), в которой задумано творение и задуман каждый из нас с вами, поставила перед каждым из нас определенную задачу. Каждому из нас дана тема жизни, поэтому у каждого из нас есть свой путь — раскрыть эту тему жизни, исполнить эту волю Божию о нас, эту задачу, поставленную перед нами Премудростью Божией. Только нужно ее понять, нужно хорошо понять тему своей жизни, путь своей жизни. Этот путь всегда ведет к добру, этот путь всегда есть добро, он от добра, от Бога нам назначен этот путь. Но мы по нему можем идти или не идти, мы свободны сделать этот выбор.

И каждому человеку, братья и сестры, даны какие-то силы и способности, для того чтобы идти именно этим путем. Каждому человеку даны таланты. Талант — это значит «деньга», это еврейское слово. Во времена Иисуса Христа талантами назывались деньги. Талант был чем-то вроде рубля, скажем, только гораздо больше. Но мы с вами теперь называем талантом нечто другое. Так, каждому из нас даны таланты, даны средства, силы идти по тому пути, по которому назначила нам идти Премудрость Божия и по которому мы можем идти, и человек захочет — пойдет, не захочет — не пойдет. И если он захочет пойти и пойдет по этому пути, то данный ему талант раскроется, увеличится помощью Божией на этом пути и значительно увеличится. Он исполнит задачу, поставленную перед ним в этой жизни Самим Богом, придет и скажет: вот.

И этот путь есть всегда путь творческий. И это творчество, творческая активность наша, если она согласована с волей Божией, всегда творит ценности. Какие ценности? Мы их называем культурными ценностями, культурой. Каждый из нас обязан — и это наш долг перед Богом, наша ответственность за это — творить культурные ценности. Культура в самом широком смысле этого слова — это все, что мы делаем, если только делаем так, как надо делать, согласно Божию замыслу. Это все непременно будут культурные ценности, будь то даже котлета, которую вы готовите на газовой плите, потому что ее можно приготовить так, как если бы это была задача, данная вам Богом, — служение людям с любовью. И тогда это тоже — культурная ценность, потому что вы все сделали так, как надо, с тем чувством и с тем внутренним настроением, как это угодно Богу, хотя вы и были поставлены, казалось бы, на малое дело.

Братья и сестры, именно об этом говорит Спаситель в притче, которую вы слышали в сегодняшнем евангельском чтении. Некто, господин, хозяин, оставил своим рабам имение, а сам ушел. Одному дал пять талантов, другому — два таланта, третьему — один талант. Но всем дал таланты. Пришел и спрашивает: «Что же ты сделал с этими талантами?» — «А вот я работал с этими талантами, работал, и из них сделал десять талантов». — «Войди в радость господина твоего», — говорит хозяин, господин. — «А ты что с двумя талантами сделал?» — «То же самое». — «Войди в радость господина твоего». — «А ты что сделал?» — А я его спрятал, возьми его обратно». И вы знаете, чему подвергся этот лукавый и нерадивый раб.

Это замечательная притча. Она так важна для нашей жизни, так важно знать ее настоящий смысл, понимать его. Так важно иметь эту притчу постоянно перед нашими духовными очами, братья и сестры. Ведь разве мы с вами не уподобляемся так часто этому лукавому и нерадивому рабу? Разве у нас не отнимется даже этот один талант? И остаемся мы совсем ни с чем. Тот, кто сделал из пяти талантов еще пять, еще получил и в радость господина вошел, так же как тот, который имел два малых таланта и те увеличил, те оказались увеличенными его трудом, преобразившим его жизнь, и он в радость господина вошел. Третий же — нерадивый.

А какие мы имеем с вами таланты, братья и сестры? Мы даже их и не замечаем с вами. Замечаем ли мы с вами наше здоровье, например? Это ведь от Бога — дано или не дано. Когда оно есть, пользуемся ли мы им так, как надо? А как надо пользоваться талантами? Их нужно сделать полезными, но не только для себя — для всех. Они должны служить Богу, служить любви к Богу и любви к людям. Вот тогда-то этот талант увеличивается, вот тогда-то так увеличивается, что из одного делается вдвое больше — два таланта, три таланта, десять талантов, и это обогащает нас по-настоящему.

Среди нас есть старики, включая и меня. А так ли уж мы ценим наше долгожитие, вернее, понимаем ли мы, что это тоже дар Божий, тоже талант от Бога, который нам дан? А как мы живем? Ценим ли мы время, братья и сестры, как надо? Что такое время? Какая тайна в этом времени заключена? Что же это за реальность — время? Вот этот момент: сейчас он пришел — и его уже нет. Этой реальности уже нет, это мгновение ушло, и пришло другое, новое мгновение, и опять — мы не можем его схватить, оно снова ушло, и снова ушло, и пришло другое. Какая это реальность, какой смысл в этом конце и начале каждого момента, каждой минуты нашей жизни? Ведь мы должны в эту минуту, входящую к нам и уходящую от нас, что-то вложить, вложить что-то новое. Приходит новый момент, новая минута, и каждый из нас в каждую минуту должен становиться в какой-то мере новым, обновляться силою любви и служения Богу, которыми эту минуту мы будем наполнять. Тогда и этот дар Божий, этот талант — время, будет использован нами так, как нужно, так, как это задумано Премудростью Божией. И так все всегда. Такова наша жизнь, братья и сестры, во Христе вера, такова наша любовь. Для того, чтобы она была действенной и раскрытой по-настоящему, надо ее всегда углублять, усиливать.

Кстати, о вере. Веру надо и исповедовать, и проповедовать. Ведь вокруг нас так много людей, нуждающихся в вере. В состоянии ли мы с вами эту веру исповедовать и проповедовать, как надо? Ведь мы должны жизнью проповедовать. А жизнью мы ее не очень-то хорошо проповедуем, да и исповедуем ее не очень хорошо, а когда исповедуем — так только словами, и других чему-то учим. Но как часто бывает, что в ту борозду, в которую нужно бросить семя веры, мы бросаем с этим семенем вместе и семена плевел!

Видите, братья и сестры, нужно пользоваться всеми дарами, с большим вниманием относиться к этим дарам, понимать их значение в нашей жизни. Если мы хотим и в будущей жизни войти в радость Господа, если мы хотим спастись, если мы хотим идти правильным христианским путем в нашей жизни, то нужно очень ценить все таланты, которые нам даны. Например, наши умственные способности. А другие силы человеческой души? Обращаемся ли мы с ними как с талантами, которые нам даны? Понимаем ли мы, что они нам даны, чтобы служить ими Богу и людям? Так, нам дан талант нашего ума, но творит ли этот ум так, как надо, и создает ли он настоящие культурные ценности, культуру в истинном смысле этого слова? А не бывает ли так, что творится нечто как раз антикультурное, не ценности культуры, а то, что ее разрушает?

А чувства наши? Не обращаемся ли мы с нашими чувствами так, что они служат совсем другим целям? Разве не превращаются так часто они в плотоугодничество, да и не только в плотоугодничество? А к чему приводит наше самомнение, самодовольство, гордость, тщеславие, честолюбие? Ведь это все то, что искажает нашу истинную природу наших чувств и сил.

Будем вспоминать, братья и сестры, в нашей жизни обыкновенной почаще евангельскую притчу о талантах, которую мы сегодня слышали. И будем стараться жить так, чтобы войти в радость Господа Иисуса Христа.

Аминь.

1979 г.

Слово в неделю о Закхее (из проповедей в Николо-Кузнецком храме)

Сегодня в евангельском чтении было сказано о Закхее. На окраине Иерихона Господь Иисус Христос одним только словом Cвоим сказал: «Прозри» и совершил чудо исцеления слепорожденного Вартимея, сына Тимеева. Конечно, около Него сразу же образовалась толпа иудеев, которые пожелали и увидеть Его, и услышать Его. Эта толпа все росла и росла, все больше и больше вокруг было людей, желавших Его увидеть.

Слепорожденного жители маленького города Иерихона хорошо знали. Всю свою жизнь простоял он с протянутой рукой, прося милостыню у людей, будучи нищим, и вот получил такую милость от Бога, от Господа Иисуса Христа, а просил Его: «Помилуй мя, Сыне Давидов». И Господь сказал: «Что ты хочешь?» «Прозреть». «Прозри». И одним словом его исцелил.

И вот среди той толпы, которая собиралась вокруг Него все больше и больше, был еще один человек, которого тоже хорошо знали жители Иерихона, но этот человек был совсем другого рода. Это был богатый человек, занимавший особое положение в городе. Это был начальник мытарей, начальник податных инспекторов, выражаясь современным языком, тот, кто собирал подати с них. Он был богат и считался грешным человеком, потому что налагал подати на этих людей, несправедливо богател и вот таким образом был известен. Он очень гордился тем, что занимал большое положение в городе. Будучи маленького роста, и при этом гордым человеком, он тем не менее в этой толпе все время старался протиснуться для того, чтобы, как сказано в сегодняшнем чтении, увидеть Христа, чтобы узнать, кто Он, кто Тот, Который исцелил слепца. «Кто Он?» — спрашивали многие люди тогда. Спрашивали ближайшие ученики Господа Иисуса Христа: «Кто Он?» Спрашивали многие сотрапезники Иисуса Христа: «Кто Он?» Сам Иоанн Креститель, который знал, кто Он, послал учеников своих к Нему для того, чтобы спросить у Него: «Кто Ты?» И Ирод Четвертовластник спрашивает: «Кто Он? Кто это? Воскресший какой-то пророк? Воскресший Иоанн Креститель, которого он казнил? Кто Он?»

С этим вопросом — «кто Он?» — обращаются к себе и к другим тысячи и тысячи, миллионы людей. И тогда они обращались друг к другу, и не только друг к другу, с этим вопросом, и сейчас, в наше время, во всем мире миллионы людей с этим же вопросом обращаются к самим себе и друг к другу: «Кто Он, Христос?» И это не есть вопрос простого любопытства. Закхей, начальник мытарей, который толкался в этой толпе и хотел Его увидеть для того, чтобы понять, кто Он, увидеть, кто Он, не из простого любопытства это делал.

Он был очень настойчив. Он все старался пробиться через толпу, где был Христос, поближе посмотреть. Но для этого ему надо было выйти из толпы, и вот он старался опередить толпу на пути шествия Христа, опередить толпу — вперед, вперед, вперед, вперед! И когда Закхей оказался впереди толпы, то опять-таки он не был уверен в том, что увидит Христа: он был очень маленького роста. И несмотря на свое самолюбие, на свою гордость, на свою честь и достоинство (так как был начальник), он решил вскарабкаться на какое-то чахлое дерево, но только чтобы быть повыше, повыше толпы, чтобы оттуда лучше увидеть Христа. Это было вполне понятно, потому что Тот творил чудеса и только что сотворил такое чудо!

Мы с вами знаем очень много о евангельских чудесах. Но знаем ли мы с вами как следует, что такое евангельское чудо? Какою Силою совершаются эти евангельские чудеса? Силою Божественною, силою Бога. И Закхей хотел увидеть именно Бога. Но каждый хотел увидеть Христа еще и по-другому. Каждый хотел увидеть Христа и понять, кто Он, потому что, так же, как и теперь, тогда было много людей, ищущих ответа на этот вопрос. Так много людей чувствуют и понимают, что каждое слово учения, которое касается сердца человеческого, несет с собой особенную силу.

В Евангелии так и сказано, что «Христос учил, как власть имеющий». Какую власть? Духовную власть. Власть Духа, Божественного Духа. И эта власть действительно чувствуется не только в каждом слове учения Христа, но и во всем, что Он делал. Это одна и та же сила Божия. Но и не только Божия. А какая же?

В первые века после Христа в христианской Церкви появилось учение, разделявшее в Христе: вот это — Бог во Христе, а вот это — человек; вот это — Божия сила, а вот это — человеческая. И все то, что человеческое, это все немощное, слабое, устающее, страдающее. А все то, что Божие, это чудеса. Разделяли две природы во Христе. И очень подчеркнуто разделял эти две природы Несторий. Появилась даже такая ересь — несторианство, которую осудил Вселенский собор. Православное учение IV и потом VI Вселенских соборов как раз запрещает делать такое разделение: вот это во Христе — Бог, а вот это — человек. Христос — единая личность, Христос Богочеловек, и поэтому все евангельские чудеса, которые творились Господом Иисусом Христом, всегда и человечны. Но в Нем человечество было обожено, это было совершенное человечество.

Он вышел из-за Иордана, как я вам уже говорил, для свидетельства о Нем Отца: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Нем же благоволих». Это был Сын Божий, явившийся в Сыне Человеческом. Божеское и человеческое в Нем соединилось воедино, и потому жизнь Его была одна Богочеловеческая жизнь. И разделять так это нельзя: это — Божеское в Нем, а это человеческое, все было Богочеловеческое. Человеческие силы, силы человеческой природы, которые были обожены, участвовали во всем, что делал Христос, и власть, которая была в каждом слове Его учения, в каждом деле, которое Он делал, это была власть Бого-человека.

Что это значит «верность Христу»? Это значит, что в человеческой природе, в совершенной человеческой природе, мы во Христе, Божии. В это человеческое естество вложены поразительные, чудотворные силы, поразительная власть ему дана, этому естеству. Все чудеса творились Богочеловеком, т. е. Богом при участии человеческих сил. И это так возвышает человеческую природу, это так много говорит о величественном положении человека в мире, в космосе, как ни одно другое учение о человеке, которое могло бы появиться в мире. Ничто так не возвышает человека, как христианство вот этим учением о человеке.

Вот, между прочим, почему, братья и сестры, Христос как-то сказал: «Я это делаю, но то, что Я творю, будете творить и вы, и больше сего сотворите…» Почему? Да потому, что в то естество человеческое, которое в Нем обожено, в то естество, которое Он принял на Себя, были вложены эти силы. Поэтому, в сущности говоря, каждый человек может быть чудотворцем. Каждый человек может творить чудеса, какие творились во время земной жизни Спасителя и которые описаны в Евангелии. А мы ведь и знаем, что святые-то творят чудеса, творили и творят, и будут творить. И сейчас, в наше с вами время, такое трудное, особенное время, когда много людей отступило от Бога, те, кто не отступил от Бога, кто в Боге живет, кто во Христе живет, кто стяжал эту славу Святого Духа, тот творит чудеса, разговаривает на расстоянии, и ничто им не мешает, никакие препятствия. Между прочим, говорили, что Иоанн Кронштадтский когда-то разговаривал с людьми, живущими в Сибири. Я читал, да и вы, наверное, читали книгу, где он пишет, что это было. Да, это описано. Но мы-то знаем, что и сейчас есть такие люди, в наше с вами время, которые все видят, все знают, обладая этой властью, той властью, которой обладал Христос над стихией. Ветры стихали, бури прекращались, рыба ловилась там, где она не ловится, пять хлебов насытили тысячи людей — это власть над этим миром. Но эта власть никогда не нарушала ничего, что было сотворено Богом, никогда не нарушала этого космического порядка. Она его только одухотворяла. И это то, что происходит и сейчас, и будет происходить до конца мира, и с этим именно и связана вера людей умных, и не только умных, но все же благочестивых.

Так какая же сила действовала в этих чудесах? Сила ли Бога, Всемогущего Творца, Который сотворил свет, а потом взял и переменил эти законы: одни нарушил, а другие остановил? Нет. Сила Бога Промыслителя, промыслительная божественная сила, которая всегда направляет жизнь к одной, всегда благой, цели. Поэтому все чудеса евангельские — это всегда добро, всегда в них действует любовь, любовь Божия.

Вот такой силой был исцелен слепой, который прозрел. И вот каждый в толпе, которая шла вокруг Христа на окраине Иерихона, хотел посмотреть на Него. На Него хотел посмотреть и Закхей, спрашивающий: «Кто Он?». Он пробился через толпу, опередил всех, прошел вперед по тому пути, по которому должен был идти Христос. И не взирая на то, кем он был, чем он был, забыв про свою гордость, забыв про свое самомнение, про свое самолюбие, полез на это самое деревце для того, чтобы увидеть проходившего Христа. И когда Иисус Христос проходил, он Его увидел. Но и Христос увидел не просто Закхея. Христос увидел Закхея, сидящего на дереве, Он увидел его душу, душу ищущего человека, ищущего нечто высшее, человека, желающего подняться над тем уровнем жизни, на котором он живет. Принадлежа этой толпе, он выбился из толпы, он полез куда-то наверх для того, чтобы увидеть это, он рвется наверх. Встретились их глаза. И Закхей увидел в бездонной глубине очей Господа Иисуса Христа то, что он искал, то, что он хотел увидеть, то, к чему рвалась его душа, Божественную любовь. И когда встретились их глаза, Закхей на этом самом дереве вдруг услышал поразительные слова: «Закхей! Сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме». И Закхей поскорее слез с дерева, помчался домой и встречал Спасителя у себя дома с радостью, как нам говорит сегодняшнее Евангелие.

Аминь.

Православная община № 34, 1996.

Из проповедей в Николо-Кузнецком храме

Вторая неделя Великого поста,

Св. Григория Паламы (22 марта 1981 г.)

Когда мы с вами вступали в Великий пост, братья и сестры во Христе, то перед нашим мысленным, духовным взором стояли слова евангельские, слова, сказанные Спасителем: «Если не отпустите грехи человекам, Отец ваш Небесный не отпустит вам ваши грехи». Эти слова прежде всего о неосуждении, о том, что осуждение друг друга нам препятствует войти в Царство Небесное, быть со Христом, быть с Богом. И именно неосуждение вводит нас в Царство Небесное, соединяет нас со Христом. И в этом духе неосуждения мы просим друг у друга прощения в Прощеное воскресенье перед Великим постом.

Мы вошли в Великий пост и начали следовать путем, который лучше всего характеризуется молитвою Ефрема Сирина, которую мы так много, много раз повторяли на первой седмице Великого поста — не только ежедневно, но ежечасно. В этой молитве мы просили помощи Божией для того, чтобы не было в нас того плохого, чего так много в нас. Мы просили, умоляли Бога дать нам целомудрие, смиренномудрие, терпение и любовь, и умение зреть, видеть свои грехи и не осуждать братьев своих. Повторяли, ежечасно повторяли эту молитву по многу раз, а не только ежедневно. Первые дни первой седмицы Великого поста одни из нас слушали, а другие читали Покаянный канон Андрея Критского, который учил нас зреть свои грехи, видеть свои грехи и не осуждать.

О неосуждении я хочу здесь сказать буквально два слова — о силе неосуждения. Около нашего великого русского святого Серафима Саровского жил простой монах Павел. Никакими подвигами он не подвизался: ни покаянным подвигом, ни молитвенным подвигом, ни постом — ничто его не отличало от простых людей. Но когда умер Павел, Серафим Саровский, которому были открыты небесные тайны, сказал: «Вот, брат Павел ничем не отличался от простых людей, никакими подвигами, а ведь вошел в Царство Небесное! Только за одно то, что никогда нигде никого не осудил». Вот в этом духе неосуждения зовет Церковь жить и подвизаться всякими подвигами: и покаянным подвигом в посту, и всеми другими.

Мы обращаем большое внимание на режим еды во время поста — он имеет особое значение, но не нужно ему усваивать большего значения, чем он имеет. Не нужно думать, что картошина и постное масло вводят в Царство Небесное. Нет, именно подвиг неосуждения людей, терпение: «Ей, Господи Царю, даруй мне зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь».

Молитва Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего…» сопровождала нас всю первую седмицу. Она научала нас, как нам жить и для чего жить. Для того, чтобы быть со Христом, для того, чтобы быть с Богом. И мы так и старались жить на этой первой неделе Великого поста, творя эту молитву и имея ее постоянно не только в памяти, но в сердце и в наших устах.

Прошла первая неделя Великого поста. Пришло первое воскресенье Великого поста, посвященное Церковью Торжеству Православия. Какому торжеству? В чем это торжество? Конечно, в установлении иконопочитания, потому что именно это событие вспоминалось в первое воскресенье Великого поста. Но оно праздновалось нами совсем не как историческое событие, праздновался нами догматический смысл установления иконопочитания.

Много-много лет назад христиане не знали, как относиться к иконам. Много-много лет шла борьба между христианами. «Нет, иконы не надо почитать. Как можно изображать Бога, Которого никто никогда не видел? Бог невидим никогда, следовательно, Бог неизобразим». И вот, более тысячи лет тому назад собрался VII Вселенский Собор и решил: изобразим Бог! Потому что между первообразом и образом Божиим («икона» — это греческое слово, которое значит «образ»), между Богом и иконою есть живая, действительная, реальная связь. И, поклоняясь иконе Бога, мы поклоняемся не дереву, мы поклоняемся не скульптуре какой-нибудь, мы поклоняемся не веществу — мы поклоняемся Самому Богу, потому что связь эта такова, что некоторые свойства Первообраза (в данном случае — Самого Бога) переходят на изображение, на икону, на образ Божий. Поэтому иконы — место встречи человека с Богом, человека со святым, со святостью. И некоторые свойства изображаемого на иконе — и Бога, и святого — переданы на этой иконе. Эта святость становится свойственной самой иконе. Так что, поклоняясь иконе и почитая икону, мы почитаем эту святость и приобщаемся силе, которая имеется в ней как свойство изображаемого на ней святого, или Самого Бога, или Божьей Матери.

Смысл Торжества Православия заключался в том, что открыта была новая истина православной веры. И когда после этого первого воскресенья Великого поста мы вступили во вторую седмицу, мы уже шли новым путем. Каким же путем? Дело в том, что икона, изображающая Бога, как учили святые отцы, установившие иконопочитание, возможно, соединяется с некоторыми свойствами Божиими потому, что Сам Бог-Творец вписал в каждого человека Свой образ, Свою икону. Каждый человек носит в себе живой образ Божий.

И вот, вступив во вторую седмицу Великого поста, мы уже хорошо знали, что образ Божий в нас есть. И этот образ Божий имеет в себе свойства Самого Бога. И цель устремления поста, устремления всех наших подвигов — покаянного, молитвенного, просьб наших — есть устремление к раскрытию в нас образа Божия, который вписан в нашу природу, в наше естество рукою Самого Бога-Творца. Легче стало дышать, лучше стало жить, мы чище становимся, видя, куда мы идем, и зачем мы идем, и о чем просим Бога.

Так шла вторая неделя Великого поста и привела нас к сегодняшнему воскресенью. Вторая неделя, второе воскресенье Великого поста всегда ставит мысленный, духовный наш взор перед учением святого Григория Паламы об образе Божьем в нас, потому что мы спрашиваем себя: «А что же такое «образ Божий», вписанный Самим Богом в нас? В чем же он? Каков он? Что он такое?» А Григорий Палама именно на этот-то вопрос и отвечает. Святой Григорий Палама написал много творений, но одно из самых больших его творений, самых важных — это так называемый «Томос веры». И в нем святой Григорий Палама говорит, что образ Божий в нас — это прежде всего свет, не физический свет, а тот самый свет, которым был осиян на Фаворской горе Господь Иисус Христос в час Своего дивного Преображения. Это свет славы Божьей, и образ Божий в человеке есть луч этой славы Божьей.

Человек с образом Божиим в себе творит невероятные вещи — он его калечит, оскверняет, затемняет. Это мы знаем. Но, может быть, не все знают, что образ этот все-таки неуничтожим. Уничтожить в себе образ Божий человек не может по милости Божией к нам. Он неуничтожим! И он каждому из нас присущ этот свет нерукотворный, присносущный свет славы Божией, явленный на горе Фаворской в час Преображения Господня.

Вот в чем смысл учения Григория Паламы об образе Божием в нас, неуничтожимом и обладающем силою Божественной энергии. Раз мы знаем об этом, то следующую седмицу будем идти еще легче, чем шли до сих пор. Так вот что мы имеем внутри себя, вот что мы можем раскрыть!

Вернусь к святому Серафиму Саровскому. Святой Серафим Саровский имел ученика — Мотовилова. И однажды, когда Мотовилов спросил: «Старче, отче, а что такое Царство Небесное, слава Божия Царства Небесного?», Серафим Саровский сказал: «Я это тебе покажу» — и показал. Он был весь осиян, сразу вошел в сияние необычной красоты, необычайного света, и Мотовилов пережил совершенно то же, что пережили ученики Христовы у подножия горы Фаворской, — им стало так хорошо (вы помните это), что Петр сказал: «Господи, мы не хотим отсюда уходить. Давай построим три кущи, останемся здесь». И когда Мотовилов увидел этот свет в Серафиме Саровском, ему тоже стало так же хорошо. Именно потому, что этот свет — божественный свет, отблеск, луч божественной славы, явленной на Фаворской горе. Он нам присущ, каждому из нас он дан в образе Божием, который вписан в каждого человека.

И будем идти этим путем, по которому нас ведет молитва Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего…», будем этим путем идти еще увереннее, чем прежде (обыкновенно мы и идем еще увереннее на третьей седмице Великого поста), потому что знаем, что в нас есть то, что мы раскрываем в себе на путях настоящего, истинного покаяния.

Григорий Палама свой «Томос» начинает замечательными словами, словами, взятыми у апостола Павла. «Мы — причастники Божества», — говорит святой Григорий Палама. Апостол Петр сказал даже сильнее: «Мы — причастники Божественного естества». Вот кто такой человек, вот что такое человек!

Среди слушающих меня сейчас есть люди, занимающиеся литературой, музыкой, искусством, и они лучше меня знают, конечно, как много больших, самых больших умов человечества отмечало, что смысл жизни человека заключается в том, чтобы человек нашел самого себя. Великий северный писатель Ибсен как раз об этом говорил в одном из своих главных произведений: «Человек ищет самого себя, и он должен искать и найти самого себя». Герой этого великого классического писателя стал героем и известного музыкального произведения тоже северного музыканта Грига (напомню вам об этом для того, чтобы вам было легче ориентироваться в том, о чем я говорю). А что значит «найти самого себя»? Это значит как раз найти в себе, увидеть в себе причастность Божеству и свою жизнь построить так, чтобы эта причастность Божеству была осуществлена.

Она осуществляется тогда, когда идет человек путем веры в Бога и веры в человека, которую проповедует Церковь. Эта причастность раскрывается, этот образ осуществляется человеком на том самом пути, о котором говорит молитва святого Ефрема Сирина. Мать-Церковь по-матерински берет за руку каждого из нас и ведет по тому пути, на котором человек непременно находит самого себя в самом высоком смысле слова, находит причастность Божеству в глубине своего существа. Конечно, Царство Божие существует объективно вне нас, но никогда не забывайте: Христос сказал, что Царство Божие также внутри нас. Вот, чтобы раскрыть его в себе, нужно послушаться Церкви, нужно принять материнское ее руководство, нужно отдать свои руки Матери-Церкви. И она, за эту руку тебя взявши, приведет непременно к счастью раскрытия в себе всего самого лучшего, самого святого, что может быть, — причастности Божеству. «Мы — причастники Божества» — как говорит Палама.

Аминь.

Третья неделя Великого поста,
Крестопоклонная (29 марта 1981 г.)

Почему на третье воскресенье Великого поста выносится на середину храма Крест Господень? Что такое Крест, дерево крестное, на котором был распят Иисус Христос? Что такое Крест и почему именно на этой неделе, именно в это воскресенье выносится он на середину храма и следующая седмица вся назначена Церковью быть Крестопоклонной?

Крест, по учению Церкви (вы это можете найти, например, в каноне Кресту Господню, который каждую пятницу читается в келейном правиле), — это есть образ Пресвятой Троицы, Триипостасного Бога: Бога-Отца, Бога-Сына и Бога Духа Святого. Вот что такое Крест — образ. Какое отношение существует между Первообразом и образом? Мне уже не раз доводилось говорить с этого места — с проповеднического амвона нашей церкви — об отношении между Первообразом и образом, а в данном случае — между Пресвятою Троицею и крестным знамением, Крестом, который стоит перед нами. Отношение это такое, что некоторые свойства Божии, Самого Бога, Самой Пресвятой Троицы присутствуют в этом Кресте, в образе.

Если бы я был каким-нибудь профессором, если бы это был не проповеднический амвон, а какая-нибудь кафедра, то я бы мог много рассказать вам об отношении между первообразом и образом. Не только между иконой и ее Первообразом — Божеством и Святостью, а между самым обыкновенным предметом, который мы себе представляем, и тем понятием, которое создает себе о нем человек. Я мог бы много рассказать о том, как образуется то, что понятие соответствует этому предмету, — это так называемое учение о гносеологической координации, это относится к теории познания. В самом деле, у человека познание о вещах, окружающих его, соответствует действительности. Это великая тайна. Очень большие умы, великие умы занимались этим отношением между первообразом и образом, между предметом и понятием, и открыли это соответствие в учении об этой самой знаменитой гносеологической координации. Но больше чем за тысячу лет до них святые отцы VII Вселенского Собора открыли тайну отношения между Первообразом и образом. И мне отсюда, с проповеднического амвона, достаточно об этом только напомнить, напомнить о том, что такая связь с первообразом, в данном случае Крестом, существует, и она в том заключается, что некоторые свойства, силы передаются образу от Первообраза.

Если Крест Господень есть знамение, есть образ Пресвятой Троицы, то это значит для нас, что некоторые свойства Самого Бога присутствуют в этом Кресте. Какие же свойства? Бог есть Любовь. И эта Любовь была явлена сначала в Боговоплощении, потом во всей земной жизни Иисуса Христа — Сына Божьего, Слова Божьего, второго Лица Пресвятой Троицы. Но особенное явление ее было на Кресте, на котором Он дал Себя распять. Распятие Господа Иисуса Христа на крестном древе — это была великая жертва за наши грехи, за грехи всего человечества, всех и вся. А другой любовь и не может быть, любовь только и может быть жертвенной, любовь только и может быть крестной — божественная любовь. Бог, Который есть Любовь, явил ее на Кресте. И Крест, который есть образ этой любви, имеет в себе и силу этой Любви.

Если память мне не изменила, то в одной из молитв в правиле к причащению, в молитве Симеона Нового Богослова, великого святого, великого угодника Божьего, говорится о том, чего мы у Бога просим: милости, состраждущей тепло кающемуся человеку, о милости, о дарах состраждущей любви к тепло кающимся людям. О каких дарах, о каких милостях? Это любовь состраждущая, сострадательная любовь, явленная на Кресте. Эта любовь дарует человеку общность с Божеством. Тепло кающийся грешник, тепло кающийся человек становится причастником Самого Божества, Божественного света. Он приобщается к божественной тайне Воскресения Христова, также становится общником, приобщается к Вознесению Христа, к изменению того естества человека, грешного естества, которое оказывается достойным и воскресения, и вознесения, и даже седения одесную Бога-Отца. Вот что дает состраждущая божественная любовь человеку, тепло кающемуся.

Позвольте вам напомнить, как у входа в Капернаум, когда входил туда Господь Иисус Христос, однажды собралась толпа, как всегда, — и в этой толпе была женщина, кровоточивая много-много лет. Она пробиралась через эту толпу к Спасителю, она хотела только прикоснуться к краю Его одежды и сделала это — пробилась и прикоснулась к краю одежды Христа Спасителя. И Христос остановился и спрашивает: «Кто ко Мне прикоснулся, потому что Я чувствую, что сила Моя изошла, вышла от Меня?» — сила Христова исцелила эту женщину мгновенно.

Когда мы поклоняемся образу Пресвятой Троицы — Кресту Господню и прикасаемся к нему, целуем этот образ, почитая его, то ведь это тоже есть как бы прикосновение к краю одежды Христа, благодаря тому, что свойства первообраза переходят в образ. Сила, которая есть во Христе, — мы от нее что-то получаем, братья и сестры, и не «что-то», а воскресение и вознесение — вот, что дается тепло кающемуся грешнику. Но нужно только одно — нужно, чтобы наша с вами вера и наше с вами покаяние, которое в вере берет источник, чтобы они были хоть как-нибудь похожи на веру, с которой та женщина искала прикоснуться к краю одежды Спасителя, и тогда от всех сил, заключающихся в Кресте, в образе Пресвятой Троицы, в Кресте Господнем, мы получим полное изменение всего нашего внутреннего и телесного состава.

Вот почему безмерной радостью и притом особенной, тихой радостью, совсем не шумной, не бурной, а благодатной тихой радостью переполняются сердца тепло кающихся православных христиан тогда, когда мы со всею православною церковью поем: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим».

Аминь.