Осознаю, что большинство моих статей и исследований вызывают жаркие дискуссии среди духовенства и мирян. Однако я пишу это не ради сенсаций или самоутверждения, но с искренним стремлением оживить и сделать нашу жизнь в Церкви более осознанной. Если судить по плодам, то, на мой взгляд, в этом направлении еще предстоит много потрудиться. Тем не менее, нас радует, что все больше священников и мирян осознают необходимость более качественной подготовки к крещению и важность более интенсивной церковной жизни после этого таинства.

Статья «Когда и как мы можем крестить детей» помогла многим осознать смысл и важность подготовки ко крещению. Однако нашлись и те, кто поняли в тенденциозном ключе мои утверждения и обвинили меня в преувеличениях. Правда, серьезных контраргументов не нашлось, потому что их и не существует. Но мы уже привыкли биться в тисках предрассудков и ложных богословских построений, нами же выдуманных или случайно унаследованных от инославных, которые мы затем начинаем оправдывать и обосновывать. Более того, когда заходит речь об участии в таинствах и сознательной жизни в Церкви, православные отказываются ссылаться на святых отцов или, в лучшем случае, читают их выборочно и толкуют тенденциозно, продолжая развивать представления о магическом воздействии таинств Церкви на жизнь человека.

Действительно, эти вопросы непросты, если учесть, что святые отцы не разработали систематического учения о таинствах, а те, кто его попытались систематизировать за последние четыре или пять веков, просто переписали римско-католические катехизисы, не задумываясь о том, что на Востоке и Западе были разные практики и точки зрения.

Например, на Западе христиане крестили своих детей еще со II, если не с I века, а в IV веке эта практика получает всеобщее распространение. Как раз из-за проблем, возникавших вследствие детского крещения, западная церковь установила практику конфирмации в сознательном возрасте. А на Востоке крещение детей начали практиковать (и то в качестве исключения!) в III-IV веках. Детское крещение повсеместно распространилось лишь к IХ веку, когда отношения между Востоком и Западом уже были довольно напряженными. Это препятствовало выработке общего и уравновешенного взгляда на подготовку детей ко крещению и определению подходящего возраста для совершения этого таинства. Даже в XI-XII веках византийцы крестили детей в возрасте не менее трех, а то и семи лет, и только в случае болезни или угрозы смерти — на восьмой или сороковой день после рождения. Это побудило кардинала Гумберта в 1054 году включить в текст анафемы и обвинение в адрес греков в том, что они отказываются крестить умирающих детей ранее, чем им исполнится восемь дней. С чисто формальной точки зрения, данное обвинение было обоснованным, поскольку византийцы действительно не крестили просто так, даже если младенец был при смерти, потому что Восточная церковь не утверждала и по сей день не учит, что некрещеный ребенок автоматически попадает в ад, как полагали на Западе. Вот почему кардинал Гумберт не понимал, что отказ крестить не был связан с восьмидневным или сорокадневным сроком. Суть была в другом: никто не может быть крещен только потому, что он лежит на смертном одре. Такое крещение было возможно только в том случае, если родители просили с верой о крещении, и их образ жизни давал надежду на то, что, если ребенок выживет, они сумеют его воспитать хорошим христианином, а не «расхитителем святынь».

Западное богословие уже разрабатывало представление о том, что таинство Церкви действительно независимо от веры человека, при условии, что «форма» (формула и обряд) совершаются правильно. Таким образом, католики пришли к тому, что в случае необходимости христианин может быть крещен даже язычником, если он правильно произносит формулу, а священник остается священником, даже если извержен из сана или предан анафеме. Однако православные продолжали видеть в таинствах не магические действия, но пути передачи нетварной благодати Божией человеку как свободному созданию, который ищет Бога и достойно живет в Нем по вере. Недаром молитвы в чинопоследованиях таинств возносятся в форме прошений, в которых совершитель и участник таинства призывает благодать Божью, и эта благодать нисходит и обитает в человеке только тогда, когда она находит его «сосудом чистым и приуготовленным».

В последнее время, однако, некоторые священники дошли до того, что воображают, будто при помощи таинств можно заставить Бога вязать и решить так, как вздумается священнику, крестить неверующих, благословлять свадьбу, которая свадьбой не является, даже рукополагать атеиста. И что еще хуже, «православный шаманизм» начинает не только преобладать в повседневной практике наших приходов, но и обрастать теоретическими, догматическими обоснованиями. Священники разбрасывают «Божий жемчуг» везде, где им за это платят, и при этом пытаются показать, что то, что они делают, это «православно» и «ради спасения человека», забывая, что «Бог поругаем не бывает» (Гал. 6:7).

Например, в XII веке среди мусульман, живущих рядом с христианами, было принято крестить мальчиков перед мусульманским обрезанием, чтобы они легче его переносили. Бывали такие ситуации, когда некоторые из них позднее хотели стать христианами, и тогда возникал вопрос, следует ли их перекрещивать или достаточно только совершить миропомазание. Могло бы сложиться впечатление, что ответ на это готов, если обратиться к западной схоластике. Но вот что отвечает на это патриарх Лука Хризоверг: «Беспрекословно крестить таковых снова: ибо крещением, которым омылись, они пользовались не по благочестивому намерению, — но как врачевством, или каким-либо заклинанием» («Алфавитная синтагма Матфея Властаря», буква B, глава 3).

Приведя эту цитату, я не имею в виду, что мы должны перекрещивать всех тех, кто был крещен только ради того, чтобы спокойно спать или уберечь себя в путешествиях. Речь о другом. Православие не приемлет шаманских подходов к таинствам. Если видимая часть таинства Крещения (полное троекратное погружение с произнесением соответствующих формул) была совершена правильно, ее не следует повторять (Евр 6:4-6). Но благодать Божья начнет действовать в человеке лишь тогда, когда он проявит первые признаки своего содействия этой благодати. (Таким образом, видимая часть таинства должна быть повторена только в том случае, если она была совершена с глумлением или клириком, изверженным из сана/преданным анафеме).

Вот еще один пример IV века. Свт. Афанасий Великий показывает, что правильно совершенное крещение является действительным, но не приносит никакой пользы неверующему, который его принял. Святитель рассказывает, что однажды в Александрии, когда бушевала болезнь и многие крестились из страха смерти, некому мученику по имени Петр явился ангел с неба со словами: «Доколе будете вы посылать сюда запечатанные мешки, но совершенно пустые, без всякого содержания внутри?» («Луг духовный» или «Синайский патерик», гл. 198).

Те, кто привык к искаженному сакраментальному богословию, могут спросить: что же такое крещение? Как оно действует в жизни человека? В каком случае является недейственным? Попробуем ответить на эти вопросы ссылками на библейские и святоотеческие тексты, а также на различных примерах и сравнениях.

Во-первых, надо сказать, что, по учению восточных отцов, последствия крещения не ограничивались только оставлением грехов (в том числе первородного), как это произошло на Западе, где сама форма крещения — обливание или окропление — ставила акцент на очищении от грехов и больше ничем. На Востоке крещение совершается только троекратным погружением, которое является прообразом и участием смерти и воскресения Христа (Рим 3:6-4:11), духовным сращением со Христом (Рим 6:5), умиранием для греха и предвкушением вечной жизни (Рим 6:6-10), помазанием Святым Духом (1 Ин 2:20), рождением свыше/от воды и Духа/ (Ин 3:3-5, 1 Пет 3:20) рождением от Бога (1 Ин 3:9), усыновлением (Гал 4:5-6) и братским единением с Христом (Евр 2:11-12). В молитвах чинопоследования Крещения священник, крещаемый и вся Церковь молятся о том, чтобы все это было даровано тому, кто крестится. Воплощение этого в духовной жизни каждого зависит от веры человека и его желания соработничать Богу.

Если мы внимательно проанализируем вышеприведенные выражения, то увидим, что Церковь не может бросать семя на неподготовленную почву. Невозможно привить дичок к дереву, если нет условий для нормального роста и принесения плодов. Если заставить ребенка родиться раньше положенного срока, он может не выжить (по сути, это может оказаться абортом). Не может сочетаться со Христом тот, кто ничего о Нем не знает и не имеет у кого этому научиться. Ведь в той среде, в которой будет жить такой человек, Христа оскорбляют и хулят, но никоим образом не почитают и не любят.

Конечно, некоторые спросят: а в чем же виноват ребенок? Но если дети ни в чем не виноваты, почему бы нам не отправиться в Африку или Азию, чтобы разом покрестить миллионы детей, «оптом» — может, благодать как-нибудь подействует и в их жизни? Ведь те дети ничем не хуже наших, а наши дети едва ли знают Евангелие лучше, чем ребята из Африки или Азии. Или, может, мы туда не едем только потому, что они не платят? Нет. Но, в первую очередь, потому, что там о крещении и не просят. Хотя простая просьба о крещении еще не означает, что священник может тут же безоговорочно крестить.

Если молодой человек (уже в сознательном возрасте!) придет в монастырь и попросит настоятеля постричь его в монахи, то настоятель не сделает этого тотчас, но сначала объяснит просящему, что такое монашеская жизнь, какую ответственность берет на себя человек, какие искушения его подстерегают. Затем человеку предстоит в течение нескольких лет быть послушником, и только тогда он сможет стать монахом. Только в том случае, если брат на пороге смерти, он может быть быстрее пострижен в монахи. Но это исключение из многовекового монашеского правила. Без такого послушничества монашество было бы попрано, и тогда лишь небольшая часть из принявших постриг осталась бы в монастырях (так же, как незначительное число крещеных живут по-христиански). И, разумеется, монашеский постриг ничем не важнее крещения. Тем не менее, большинство людей стали воспринимать крещение как некий конвейер с коробками, на которые священник только ставит печать «крещен». Но есть ли толк от того крещения? Из вышесказанного следует отрицательный ответ, но нам хотелось бы подтвердить это и другими цитатами из святых отцов.

В своем «Большом огласительном слове» (гл. 40) свт. Григорий Нисский пишет: «Ибо должно, думаю, обращать внимание и на то, что после этого и что оставляют в небрежении многие из приступающих к благодати крещения, самих себя вводя в обман и почитаясь только возрожденными, а не действительно таковыми делаясь. Ибо возрождением совершаемое претворение нашей жизни не будет претворением, если останемся в том же состоянии, в каком и теперь. Кто пребывает в том же состоянии, о том не знаю, почему можно было бы подумать, что он сделался кем-то иным, когда не переменилось в нем ни одного из отличительных признаков. Ибо что спасительное возрождение приемлется для обновления и преложения естества нашего… Если же баня послужила телу, а душа не свергла с себя страстных нечистот — напротив того, жизнь по тайнодействию сходна с жизнью до тайнодействия, то, хотя смело будет сказать, однако же скажу и не откажусь, что для таких вода остается водой, потому что в рождаемом нимало не оказывается дара Святого Духа, когда не только гнусная раздражительность, страсть любостяжательности, распутные и непристойные мысли, надменность, зависть, гордыня служат поруганием Божия образа…»

Чтобы лучше понять мысль этого отца-каппадокийца, нам следует вспомнить, что и апостол Павел (Рим 6:10), и Иоанн Богослов (1 Ин 3:8-10), и все христиане первых веков не могли и помыслить того, чтобы кто-либо, принявший крещение, продолжал совершать тяжкие грехи. Дело в том, что крещение нельзя было повторить (Евр 6:4-6), а прощение грехов через «власть вязать и разрешать» (Ин 20:22-23) редко практиковалось в Церкви того времени, не более одного или двух раз в жизни, и только после длительного публичного покаяния. Лишь с VI века распространилась практика исповеди, сохранившаяся по сей день, которую можно совершать в любое время, в том числе для «малых грехов». Все это в определенной мере наложило отпечаток на понимание жизни христианина после крещения.

Вернемся теперь к святоотеческим цитатам о сознательном и ответственном крещении. В своем «Поучении предогласительном» свт. Кирилл Иерусалимский говорит: «Если же ты останешься в злом произволении своем; то и проповедующий тебе не виноват будет, а ты не надейся получить благодать. Вода тебя примет, но дух не примет. Кто видит на себе рану, тот да приложит пластырь; кто пал, да восстанет. Никто из вас да не будет Симоном, да не будет в вас ни лицемерия, ни любопытства о сем деле!»

Тот же свт. Кирилл Иерусалимский говорит в «Огласительном поучении семнадцатом» (36): «Но Он испытывает душу; не повергает бисера пред свиньями. Если ты лицемеришь, то человеки крестят тебя ныне, а Дух не крестит тебя. Если же приступаешь с верою, то человеки будут совершать видимое, а Дух Святый сообщит невидимое».

Обратимся и к некоторым цитатам из Иоанна Златоуста. В Первой беседе на Деяния Апостолов святитель говорит: «Если тот, кто хочет получить мирское начальство, приготовляет себе все необходимое для жизни и, чтобы достигнуть какого-либо достоинства, тратит деньги, не жалеет времени, переносит бесчисленные труды, то чего достойны мы, когда с таким нерадением приступаем к царству небесному, не заботимся о нем прежде, чем получим, и нерадим, когда получим?

А оттого мы и бываем нерадивы после получения, что не были бдительны до получения. Поэтому-то многие тотчас после получения и возвратились на «свою блевотину» (2 Пет 2:22), сделались худшими и навлекли на себя тягчайшее наказание. Они освободились от прежних грехов, но потому-то особенно и прогневали Судию, что, и освободившись от такого недуга, не исправились, но потерпели то, чем Христос угрожал расслабленному, говоря: «вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Ин.5:14). И что Он предсказывал об иудеях, показывая, что они неисцельно пострадают за свою неблагодарность: «если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха» (Ин.15:22).

Так грехи, совершаемые после (крещения), делаются вдвое и вчетверо тяжелее. Почему? Потому что, сподобившись, чести, мы являемся неблагодарными и злыми. Поэтому-то купель (крещения) нисколько не облегчает для нас наказания. Заметь: имел ли кто тяжкие грехи (до крещения), совершил ли, например, убийство, или прелюбодеяние, или сделал что-нибудь другое, еще более тяжкое, — все это отпускается чрез купель крещения. В самом деле, нет, подлинно нет никакого греха и нечестия, которое бы не уступило этому дару и не было его ниже, потому что это — божественная благодать. Но, если кто опять впал в прелюбодеяние и совершил убийство, то, хотя прежнее прелюбодеяние разрешено и то убийство отпущено, и уже не воспоминается, так как «дары и призвание Божие непреложны» (Рим.11:29), — тем не менее за эти грехи, совершенные после крещения, мы подвергаемся такому же наказанию, как если бы и прежние были приняты во внимание, и даже гораздо большему. Это уже не просто грех, но грех двойной и тройной».

Вот насколько велика ответственность крещеного христианина, который должен быть хорошо подготовлен и осознавать тот дар, который получает. Иначе он повинен в богохульстве и безответственности. В случае крещения детей ответственность за их христианскую жизнь возложена на родителей и крестных. И если Церковь полагает, что у этих людей легкомысленное отношение к данному таинству, крещение следует отложить до тех пор, пока взрослые, приводящие ребенка к купели, проявят сознательность и способность (а не только благорасположение) к воспитанию ребенка в христианском духе. В противном случае крещение надо отложить до тех пор, пока ребенок не вырастет и сам не изъявит это желание.

Не так уж мало священников, которые крестят всех, кто к ним обращается. Притом крестят, надо полагать, с самыми благими намерениями, особенно если не взимают платы за крещение. Но этого не достаточно, если перед крещением нет соответствующей катехизации, а те, кто пришел креститься или привел кого-то к купели, не испытаны (подобно тому, как мы говорили выше о послушничестве перед монашеским постригом).

Однако у нас широко практикуется запись по телефону в очередь на крещение, и, в лучшем случае, священник видит родителей и крестных единственный раз до крещения ребенка, а они выучивают Символ веры как стихотворение, не понимая ничего из него и из христианства в целом! Даже за праздничным столом после крещения крестные, которые от имени младенца, согласно чину, отреклись от сатаны и плюнули на него, снова его «приветствуют целованием» через пьянство и сквернословие, а при первом же недомогании ребенка мать или бабушка несут его на снятие «порчи».

И тогда возникает вопрос: кого мы крестим? Обладателей полотенец и крестиков или разумных существ, которые начинают свою жизнь в Церкви и намерены ее вести в Церкви до самого конца? Как можно крестить детей, родители которых не посещают церковные богослужения регулярно и никогда не причащаются (или причащаются всего один раз в год)? Что услышит тот ребенок о Евангелии и Христе от своих родителей? То, что хорошо не менять свою веру, потому что она унаследована от предков? Ну, тогда такие родители точно так же говорили бы, будь они мусульманами или буддистами, раз у них нет ни малейшей убежденности в том, что православие является истинной и спасительной верой, а не просто народным наследием…

Есть и такие, которые говорят, что надо крестить детей, даже если их родители неверующие, потому что только так в них сможет действовать благодать Божия, а иначе, без благодати крещения, у них вообще не будет шансов прийти ко Христу. Однако такое представление противоречит богословию и нашему церковному опыту. Савл из Тарса, Константин Великий, Блаженный Августин и все язычники, которые обратились за всю историю — как они уверовали во Христа без благодати крещения? Крестишься не для того, чтобы уверовать, а крестишься только тогда, когда веришь! Не так ли говорит Евангелие? Какая польза была от крещения Ленину, Сталину, Чаушеску и всем палачам в коммунистических тюрьмах? Какой толк от крещения сотен миллионов православных, которые живут так, что в странах с православным большинством населения самый высокий процент курильщиков и алкоголиков, абортов и брошенных детей? И обратите внимание, все это происходит именно там, где мы говорим, что крестим детей в истинной вере и что в них действует благодать!

Скорее, можно сказать, что божественная благодать действовала в сердце императора Константина, когда построил сотни церквей, созвал и возглавил Первый Вселенский собор, хотя он был еще не крещенным, а оглашаемым. Божья благодать действовала и в сердцах двух других знаменитых оглашенных — Амвросия Медиоланского и Нектария Константинопольского, которые были избраны в епископы, будучи еще катехуменами, но уже ведущими совершенную жизнь. И вот Церковь не отвергала, но, напротив, поощряла тех, кто хотел лучше подготовиться к крещению. Но мы говорим о катехуменате как о перевернутой, мертвой странице истории, считаем его бесполезным и устаревшим. Поэтому неудивительно, что наша молодежь, крещенная и причащающаяся раз или два в году, все чаще употребляет наркотики, предпочитает «нетрадиционные» половые отношения или хулит Бога, провозглашая себя атеистами. Вина за это лежит на самой Церкви, которая впускает в себя язычество как «троянского коня», и не прививает уважительного отношения ко крещению, к которому надо стремиться и принимать его со всей ответственностью, а не совершать как дань обычаям.

Конечно, будут по-прежнему звучать голоса тех, кто назовут такой подход протестантским за то, что он опирается на рациональное понимание веры в Бога и предлагает откладывать крещение до сознательного возраста. Однако эти обвинения необоснованны, и я их не принимаю, потому что не это хотел сказать.

Во-первых, я убежден, что отказ от двухтысячелетней практики детского крещения не помог бы автоматически решить все проблемы, а некоторые еще бы усугубил. Необходимо изменить не саму по себе церковную практику, а отношение духовенства и мирян, которые своим равнодушием ослабляют, обессиливают Церковь. Есть огромное число конкретных ситуаций, когда крещение должно быть отложено, и Церковь не должна бояться это сделать, если видит перед собой еще недостаточно готовых к этому людей. Но если родители хотят крестить ребенка и выполняют условия, выдвигаемые церковью, то их чадо следует крестить и помогать ему расти и полноценно жить в Церкви.

Во-вторых, по моему убеждению, трех-четырехлетний ребенок, когда он молится (по-своему и на своем языке), проявляет веру, вполне соответствующую Евангелию и крещению. Однако прискорбно то, что такой ребенок не остается в Церкви и не причащается регулярно и в восемь, и в шестнадцать, и в двадцать пять лет, потому что не осознает свою личную принадлежность к Церкви, но воспринимает ее только как «агентство религиозных услуг», куда обращаются только в случае нужды. Вот в чем проблема, и для ее решения Церковь должна очень тщательно готовить своих верующих. Так же, как какое-либо учреждение может выйти из кризиса только в том случае, если повышает уровень квалификации своих сотрудников – как руководителей, так и рядовых работников.

Нам следует признать, что в этом отношении мы поступаем еще хуже, чем в коммунизме, потому что даже коммунизм говорил не только о количестве, но и о качестве. А мы на все смотрим только через призму цифр, которыми упиваемся. Это все равно, как если бы мы хвастались, что у нас трудоустроено 90% населения, а в действительности мы видим, что работают только 5-10%, в то время как другие хотят только получать зарплату. Вот на что похоже нынешнее положение в нашей церкви. Но не будем забывать, что Бог вознаграждает «заработной платой» только тех, кто по-настоящему трудится… 
 

Перевод с румынского Елены-Алины Патраковой

www.kiev-orthodox.org