Скачать в формате  DOC  EPUB  FB2  PDF

Сегодняшняя наша тема – вступительная* в большом цикле таинствоводственных бесед. В отличие от первых этапов оглашения, здесь надо немного записывать. Не все подряд, а какие-то основные мысли и основные свои вопросы.

Во вступительной теме есть два главных вопроса: что такое таинство и что такое нормаль, или вертикальная структура любого таинства – и таинства веры, и таинства жизни, и таинства молитвы. Ведь есть три правила церковной жизни (или нормы, что то же самое), и эти три правила касаются веры, жизни и молитвы Церкви.

На таинствоводстве мы с вами будем касаться обрядов, таинств и Тайн. Но обряд вам еще не очень знаком, и говорить об обрядовых тонкостях трудно, потому что обряд у вас еще мало ассоциируется с жизнью. Мы немного об этом говорили в отношении вечерни и литургии оглашаемых. И, в основном, этот обряд вы уже усвоили.

В чем раньше состояло ваше участие в богослужении, в правиле молитвы Церкви? В том, чтобы на своем уровне подготовиться к слушанию Священного писания и его пониманию и почувствовать разницу между индивидуальным чтением и совместным, церковным, даже если нет проповеди. Это было для вас правилом молитвы.

Потом было правило веры. Мы проходили темы второго этапа оглашения, и они касались веры, но догматики там почти не было.

Было у нас и правило жизни. На разных этапах мы по-разному подходили к вопросу о покаянии, посвящали этому время и силы, потому что надо учиться жить по-христиански, сам по себе человек, в наше время, не научится, потому что изначальная культура и традиция разорваны. В России в этом смысле труднее всего, потому что наиболее серьезные разрывы в XX веке произошли именно в России. И нам трудно, потому что многие не привыкли основное внимание уделять духовной жизни, церковной жизни. Многими духовная жизнь воспринимается как роскошь – может быть, а может не быть. Церковная жизнь или братская, общинная жизнь, чтение Писания, молитва может быть, а может не быть, хочу – будет, не хочу – не будет. Т. е. не как хлеб насущный, о котором мы молимся в молитве «Отче наш», а как роскошь, излишество. Но духовная жизнь – не роскошь, это насущный хлеб, которым питаться нужно каждый день, и если вы этого делать не будете, то душа засохнет, сердце зачерствеет, перестанет вам что-то говорить всерьез. Поэтому надо всегда дар духа поддерживать, возгревать огонь благодати, каждый день об этом нужно заботиться.

Это «Введение» вам показывает, что есть и другие стороны церковной жизни. Есть таинства молитвы Церкви. Условно-символически это семь таинств: покаяние, крещение, миропомазание, евхаристия (благодарение), брак, таинство священства и елеосвящение (соборование). Это литургические таинства, т. е. таинства молитвы Церкви, ведь Церковь молится, но молится она с определенным смыслом, в определенном духе, с определенным внутренним видением того, чего она хочет достичь.

Обряд – это чин, чинопоследование таинств, т. е. правило молитвы Церкви. И есть Тайны, которые за этим стоят и которые являются глубинной основной целью совершения всех таинств и всех обрядов. Если мы говорим о Крещении, то ясно, какая Тайна за ним стоит – очищение, освящение и единение со Христом. Это и есть Тайна. Почему мы называем это Тайной? Потому что это – прямой Дар Божий, а Дар Божий человеческим умом никто не может познать до конца. И если он до конца непознаваем, то лучше подчеркнуть этот момент. И мы называем это Тайной.

Есть мистериальное и мистическое, сакральное и сакраментальное, тайное и таинственное. Тайное я иногда называю таинственным. Есть разница: таинственное и таинственное. Звучит очень хорошо и правильно, но неудобство состоит в том, что эти слова одинаково пишутся и нужно всегда ставить ударение. Но нужно как-то различать эти вещи. Поэтому, хотя в русском языке это имеет еще и несколько иные обертоны, я предпочитаю говорить «тайное (не просто  «таинственное») и таинственное», «мистическое и мистериальное», «сакральное и сакраментальное». Вы должны почувствовать разницу в этих терминах. Это очень важно, хотя это и тонкости. Вы почти нигде не увидите этой терминологии, потому что это считается для многих трудным. Но для вас это не трудно, и вы должны это уже знать.

Что еще есть? Есть правила веры и соответствующие им таинства и Тайны. Вместо обрядов и форм молитвы здесь есть формы и формулы веры. Есть формула веры, которая отражает то или иное таинство веры, т. е. догмат – общепринятое изложение этого таинства веры. И за ним тоже стоит некая Тайна, т. е. какая-то мистическая вещь. Например, мы скоро будем говорить о догмате Святой Троицы. Есть правило веры в Отца, Сына и Святого Духа по Символу веры, есть мистическая Тайна внутрибожественной жизни, данная в Откровении и Познании, и есть догматическая формула, принятая на Вселенских соборах. Весь догмат – это развернутое понимание этой формулы, некий догматический смысловой образ.

Все догматы, и формулы, и формы веры своей целью имеют Богопознание, облегчают вам путь Богопознания и приобщают вас к опыту всей Церкви, чтобы не было излишнего разномыслия, чтобы не было произвола, который в вопросах веры бывает очень нежелательным. Ведь здесь очень легко ошибиться, потому что это трудные вещи. И Церковь вырабатывает формы выражения своего опыта, ведь она должна его передавать всем верным. Вот она и передает его через догматы и формулы веры. Это то, что касается Тайн, таинств и правил веры.

Еще в церкви есть правила жизни. Мы будем касаться на 3-м этапе и правил христианской жизни. Здесь тоже есть какие-то формулы, есть какие-то более или менее принятые понятия и образы жизни и, самое главное, есть мистическая цель – восстановление человека в его богоданном достоинстве. «Бог стал Человеком, чтобы человек стал Богом», – говорили древние святые отцы, начиная с конца II века. Святой Ириней Лионский первый раз произнес эту формулу. В этом Тайна нашей церковной жизни. Не имеется в виду, что человек должен заменить собою Бога. Человек как индивидуум не может заменить собой Бога! Мы не идолопоклонники, мы не ставим человека на место Бога. Мы говорим о том, что человек может в полноте восстановить свое богосыновство. Помните, в евангелии Христос говорит: «Я сказал: вы боги, и сыны Всевышнего – все вы» и при этом относит это к людям, в отличие от текстов Ветхого завета, где эти же слова относились к ангелам.

Все темы таинствоводства с нечетными номерами будут связаны с литургическими таинствами (таинствами молитвы) и соответствующими им обрядами и Тайнами, хотя в первую очередь, конечно, с таинствами. Все темы с четными номерами будут связаны со всеми остальными таинствами веры и жизни. Прежде всего с догматами, а потом и с аскетикой, и христианской антропологией. В заключение будет дано введение в основные понятия мистики. Конечно, мистикой мы займемся в самом минимальном объеме. Вот и весь план таинствоводства – очень простой и очень естественный.

Почему он простой и естественный? Потому что его структура как бы задана традицией и историей Церкви. Как мы уже говорили, литургических таинств в Церкви, условно говоря, семь. Хотя в истории по-разному понимали, что входит в это число. Если подсчитать, что же до сих пор считается в церкви таинством, то это будет примерно в два раза больше. Но это нормально. Все равно официально считается, что таинств семь, ибо это число символическое, а не счетно-схоластическое.

Если говорить о догматах, то никто не скажет, сколько их в Церкви. Никто догматы пока сосчитать не смог. Какую книжку ни возьмете – везде будет разное количество. Поэтому мы с вами пойдем по другому, более простому пути. Мы будем говорить только об основных догматах: о едином Божестве – Святой Троице, о Боге – Отце Небесном, о Сыне Божьем Иисусе Христе, о Духе Святом Божьем и о Божьей Церкви – Божьем Народе в Божьем мире. Это пять основных догматов, соответствующих четырем основным литургическим таинствам – покаяния, крещения, миропомазания и благодарения в приобщении, которые в свою очередь составляют собой пятое таинство – Просвещения.

Внутри каждого из пяти догматов можно набрать еще несколько, потому что любой догмат можно «разбить» на части и каждую часть объявить догматом, что часто и делается. Например, говорят: догмат искупления и спасения, догмат боговоплощения, догмат непорочного зачатия, мариологический догмат, даже был еще какой-то догмат иконопочитания (это конечно не догмат, о. Сергий Булгаков это хорошо доказал, но вы можете прочитать, что поскольку этим вопросом занимался последний Вселенский собор, то некоторые традиционно называют это догматом) и т. д.

Чем же мы продолжим догматику? Две последние четные темы будут посвящены таинствам христианской жизни, т. е. христианской антропологии, куда будет входить, в частности, аскетика.

Мы не будем вам рассказывать все досконально, потому что тем много и они для вас будут напряженными, ведь вы с этими вещами, думаю, раньше никогда всерьез не сталкивались. Когда человек что-то познает совсем новое, ему это всегда дается трудно. Поэтому мы будем рассказывать вам только самые центральные, узловые моменты, как мы уже делали на втором этапе оглашения. Всем остальным вы насладитесь, читая сами и задавая потом вопросы.

Так и сейчас, говоря о «Введении в таинствоводство», вам нужно рассказать только о том, как понималось «таинство» в Священном писании и как оно понимается сейчас. Дело в том, что в древности «таинством» часто называлось то, что мы сейчас называем «тайной». И можно понять почему. Ведь на греческом языке это одно и то же слово. Если вы переводите с греческого, вы в тексте всегда увидите слово «мистирион». Некоторые прочтут это слово как «мистерион». В греческом языке, как и в славянском, это всегда будет означать и тайну, и таинство. И тут уже надо переводить по контексту. Но с веками представления изменились существенным образом: то, что раньше считалось таинством, сейчас мы считаем тайной. И это важно не путать.

Любое таинство может иметь свою специфику, в том числе касающуюся его структуры, но есть и типичная, нормальная структура, говорящая о том, как таинство развивается, как оно раскрывает себя в историческом времени, т. е. как оно развертывается как исторический процесс. Таинство, как некий мистический и мистериальный акт, развертывается в историческом времени как сакраментальный процесс. Сакраментальный здесь значит обрядовый (если говорить о таинстве молитвы; или формульный – если говорить о таинстве веры) и исторический. Есть разница между понятиями мистериальный и сакраментальный. Сакраментальный – это латинское понятие. Оно в большей степени означает внешнюю форму таинства. А греческое понятие таинства как мистериальной реальности всегда имеет в виду внутреннюю форму, т. е. некий внутренний образ, духовный священный образ и соответствующую структуру, которые прямо соответствуют духовной Тайне и в нормальном случае ведут к усвоению этих духовных Тайн.

Итак, как вы понимаете таинство? Неважно, таинство веры, таинство жизни или таинство молитвы. Я сейчас излагал вам этот вопрос немного по-новому, потому что добавилось еще таинство молитвы. Раньше в понятие «таинство жизни» включалось и собственно таинство жизни, и таинство молитвы, т. е. молитвенное, литургическое таинство. Я решил это дифференцировать, потому что иначе люди путаются. Здесь без схоластики не обойтись.

Реплика. Было очень хорошо объяснено, что Тайны – это то, что от Бога.

Свящ. Георгий Кочетков. Да, Тайна – это то, что от Бога. Только надо чуть-чуть уточнить: это то, что напрямую от Бога. Потому что все может быть от Бога. И обряд тоже может быть благодатен.

Реплика. А обряд – это некая форма, придуманная человеком, чтобы приблизиться к Тайне.

Свящ. Георгий Кочетков. Да, но адекватную форму, поэтому форму благодатную, которую нельзя менять по произволу. Она тоже существует как элемент традиции. Обряд существует как форма таинства, как, например, его чинопоследование. Но форма таинства может существовать в церкви и как определенное изъяснение и формула веры или как форма жизни, как образ духовной жизни человека.

Реплика. А таинство – это то состояние, которое возникает у человека, когда он приближается к Тайне Бога, то, что возникает между Богом и человеком.

Свящ. Георгий Кочетков. Это немного нечетко. Неплохо, но нечетко. Давайте уточним. Я еще раз повторю. Мы должны разобрать один из двух важнейших вопросов нашего «Введения». Что такое таинство? Чтобы нам не путаться, немного упростим задачу. Будем пока говорить только о таинствах молитвы. Я сейчас должен повториться, потому что вижу по глазам, что не все еще это усвоили. Есть молитвенные формулы и формы, т. е. то, как развивается, раскрывается в историческом времени мистериальный акт. Это – чинопоследования таинства. Они могут раскрывать этот мистериальный акт по-разному. Поэтому чинопоследований литургий существует множество. Но в них всегда содержится некое зерно, в них всегда есть традиция, которая не просто исторически восходит к апостолам или даже еще к ветхозаветному контексту, но которая духовно преемственна, не формально, а духовно традиционна.

Я думаю, все поняли, что такое обряд. Это видимое всем чинопоследование, видимая всем форма и формула таинства.

Что такое Тайна? Это тоже хотя бы умозрительно, абстрактно понять нетрудно, хотя бы в общем определении. Это то, что нам непосредственно дается Богом как дар, как откровение, как новая жизнь. Это мы называем Тайной. Каждое таинство открывает нам ту или иную Тайну Божью и выражается в том или ином обряде.

Но таинство – это не просто нечто между Божьей Тайной и внешним человеческим обрядом, как часто толкуют люди. Здесь есть трудность. Я раньше тоже думал, что если есть совместно участие Бога и человека, если есть некое богочеловеческое действие, то тут и получается таинство. Но это не совсем так, потому что, оказывается, таинственный опыт несет в себе еще одну интересную характеристику.

Вопрос. Качественное изменение?

Свящ. Георгий Кочетков. Дело не в этом. Все связано с качественными изменениями: и обряд, и Тайна, хотя Тайна с такого рода изменением связана больше. Но таинство всегда связано еще и с некоторым знаком и образом. Да, таинство не есть просто икона. Оно – некий особый образ, тайный, мистериальный иероглиф. В таинстве, как в иероглифе, всегда скрыта некая тайна. Иероглиф можно и внешне увидеть, им можно наслаждаться и эстетически, но при этом его можно не понимать. Вот возьмите просто какой-нибудь китайский иероглиф. Мне больше всего нравится именно сравнение таинства с иероглифом. Это как бы такой символический код, который помогает человеку, входящему в дух и смысл таинства, приобщиться к Божьей или богочеловеческой Тайне, которая с помощью этого кода легче и лучше, полнее и совершеннее открывается.

Возьмем, например, таинство Крещения. Внешне, обрядово это простая вещь. Покаявшись, человек с верою и любовью погружается в воду (как бы омывается), крестится во имя Отца и Сына и Святого Духа. Затем он восстает из воды, тоже трижды. Он как бы умирает под водой и затем обретает новую жизнь в восстании вместе со Христом. И таким образом в человеке свидетельствуется зарождение новой жизни. Образ, код очень понятен. Он связан и с покаянием, и с духовным возрождением. Поэтому крещение называется «баня пакибытия», что в переводе на русский язык и означает «духовное возрождение». Это баня, т. е. омовение, обновление бытия человека. Человек омывается и через это обретает новую жизнь, свое новое бытие.

А бытие – понятие очень хитрое и мудрое, ибо оно онтологическое. У греков, в эллинистической культуре это было основное понятие всей философии и всего богословия. Вы, наверное, уже знаете слово онтология. Это учение, или слово (логос), или постигаемое умом (разумом) откровение – о чем? Что такое «онто»? Этот корень от греческого «он» (Ð ên), что значит «сущий», или «сущность», «бытийствующий», т. е. то, что имеет некое свое бытие и некую свою природу, или сущность. В крещении мы хотим эту новую природу вещей, это новое бытие жизни новообращенного человека как бы проявить. Это как на фотографической пленке – может быть все уже заснято, отражено, но если вы не проявите и не закрепите пленку, то все равно ничего в жизни реально не увидите. Это очень хороший образ, чтобы показать, что происходит с человеком в церкви через таинство. Бытие человека онтологически, мистериально, таинственно обновляется, проявляется и закрепляется, и значит человек обретает свою новую внутреннюю и внешнюю жизнь. Фотопленку можно засветить, испортить. Так и у человека бывает, что в нем как бы уже заложено все: духовное обновление и новая жизнь, но и здесь можно все засветить и испортить. Поэтому в таинстве надо себя всегда проверять.

Таким образом, таинство относится к сфере онтологии, к сфере бытия. Онтология говорит о природе вещей, об их сущности и о природно-сущностном их движении. Вот это-то и есть главное содержание любого таинства, то, чем оно отличается от простого обряда.   При этом структура чинопоследования таинств и обрядов может в главном ничем не отличаться.            

Но таинство в этом смысле значительно глубже и интереснее обряда, потому что нам всем хочется знать сущность вещей, нам всем хочется знать природу вещей. Культурному человеку свойственно онтологическое сознание. На этом опыте и строится таинственная жизнь Церкви. Таинства нам раскрывают эту сущность вещей, эту природу вещей, этот образ бытия вещей. Что такое природа вещей? Что такое их сущность? Это некая их абсолютная праоснова, выраженная в понятиях этого мира, в основных понятиях его культуры.

А все духовные Тайны восходят к тому, что за пределами этого мира и культуры познания в нем, что еще дальше, еще глубже, еще «тайнее». Это то, что на вопрос о природе и сущности вещей напрямую не отвечает, в отличие от таинства. Это то, что относится или к человеческой экзистенции (т. е. к опыту существования, а не к эссенции, т. е. к опыту сущего), или к каким-то глубинам божественной жизни, которые мы даже не знаем как, в каких понятиях описывать и называть. Мы просто говорим: мистика. Разные средневековые теософы и антропософы и вообще мистики средневекового Запада и немного Востока, пытались этот опыт как-то выражать. Но он всегда настолько непосредственный и живой, что его очень трудно, как говорится, ухватить и удержать в памяти и уме человека. Это и есть Тайны – то, что не вмещается ни в какие определения, формы и формулы, то, что выше природы и сущности, что выше онтологии, онтологического, трансцендентального уровня познания Истины. Потому что онтология – это все-таки еще не предел, это еще не все, что нам дает живой опыт личной жизни в Боге и в Церкви, т. е. друг с другом, в «общении святых», выражаясь словами так называемого Апостольского символа веры.

Реплика. На одной из встреч я слышала, что великое таинство – это Сам Христос.

Свящ. Георгий Кочетков. Да, это так. Или, точнее, спасение во Христе. Так по Священному писанию. И во многих молитвах говорится о «великом спасения таинстве». До сих пор есть такое выражение и в евхаристических молитвах.

Вопрос. Это спасение и есть таинство всепрощающей вселенской Любви?

Свящ. Георгий Кочетков. И да, и не только, потому что сюда еще входит некое прямое действие Божье. Любовь, как и всякий дух, всегда есть сила, а значит, и некое действие. И Тайны, и таинства должны говорить не только об этой Любви и описывать не только эту Любовь, потому что это всегда будет нечто общее между всеми таинствами и Тайнами. Тогда они не будут отличаться друг от друга. Любовь Божья так или иначе входит во все Тайны и во все таинства. Но они же отличаются чем-то друг от друга. Чем? Вот этой своей особой силой и особым своим действием. Мы позже этим займемся.

Конечно, без личностной и личной веры человека здесь тоже ничего не получится. Но есть еще соборный, церковный элемент как новое измерение человеческой жизни. Вот тут очень большая сложность в том, что любое таинство церковно. Оно и лично, и церковно одновременно. И это для многих людей большая трудность. Некоторые люди чувствуют особое вдохновение в церковных таинствах именно благодаря тому, что на них собирается народ Божий. Вдохновляет то, что я не один что-то делаю, пусть даже что-то очень хорошее, самое хорошее в жизни, а что то же самое делает много людей. Здесь происходит явление некоего духовного резонанса. И это действительно так.

Вопрос. То, что мы здесь, в паломничестве, наблюдаем, это и есть такой резонанс?

Свящ. Георгий Кочетков. И здесь мы наблюдаем это. Поэтому вам и пришлось сюда приехать. Ведь в Москве вы нигде не сможете это наблюдать. Такого явления в Москве пока не наблюдается.

Реплика. На Покровке, разве что…

Свящ. Георгий Кочетков. Да, может быть на Покровке, но там нет литургии, вот что плохо. Была бы литургия, не было бы у нас с вами таких проблем.

Вопрос. Что же тогда есть? Таинство жизни человека в Боге и Бога в человеке?

Свящ. Георгий Кочетков. Это таинство в терминологии, которую я вам сегодня объяснил, лучше назвать Тайной. Это скорее Тайна жизни Бога в человеке и человека в Боге. Здесь таинство в смысле Тайна. Как я уже говорил, на церковнославянском и греческом языках это одно и то же слово. Могли перевести таинство, могли перевести тайна. А сейчас нам приходится в этих вещах разбираться, потому что иначе возникает путаница.

Вопрос. Таинство, как Вы сказали – это совместное действие Бога и человека. Со стороны Бога оно в некотором смысле все время в потенции, а как с человеческой стороны? Что начинает это таинство? Откуда оно начинается?

Свящ. Георгий Кочетков. С собрания. С собирания во Христе. То, на чем мы с вами сегодня уже акцентировали свое внимание. Вспомните апостолов. Они всегда были вместе в молитве, в преломлении хлеба и в учении, т. е. в проповеди. Что такое учение апостолов? В нашем богослужении это чтение Писания и проповедь. Но здесь нужно быть немного поосторожнее, потому что, повторю, таинство не лежит просто посередине некоторой геометрической плоскости, между Богом и человеком. Оно имеет и свою жизненную область, свое особое таинственное пространство. Можно говорить об обрядовом пространстве, можно говорить о таинственном пространстве, а можно говорить о мистическом пространстве, и они не так-то легко и просто друг в друга переходят. Здесь нет прямой связи, здесь есть некоторые тонкости, так что нужно еще найти ключик к тому, чтобы переключиться от одной плоскости на другую, потом на третью. Так просто не перейдешь, просто «по щучьему велению, по моему хотению» не получится. Поэтому многие, к сожалению, и понимают таинство лишь как обряд или отождествляют таинство и Тайну. И вы можете часто слышать: я вчера прошел обряд крещения. Понятно. Почему обычно говорят про «обряд» крещения? Не потому, что люди имеют в виду просто внешнюю форму, а потому, что им все равно, что таинство, что обряд. А когда все равно? Когда человек приходит неподготовленным или когда он приходит неверующим. Так как таких случаев много, то мы постоянно и слышим: вот, обряд крещения совершается так-то и там-то. Или «обряд причащения» и т. д. То есть люди путают эти вещи именно потому, что они не могут переключиться из обрядовой плоскости, из обрядового пространства в таинственное. А уж что говорить про мистическое. Это вообще терра инкогнита.

Вопрос. Можно ли привести пример обряда?

Свящ. Георгий Кочетков. Да, пожалуйста. Я только что описывал крещение. Взяли человека, немножко подготовили, потом сказали: «Вот тебе вода, можешь креститься». Тебя крестят, погружают три раза в воду с определенными словами, потом ты выходишь, читаешь псалом 31 и так далее. Это обряд.

Вопрос. Т. е. все-таки существует обряд крещения?

Свящ. Георгий Кочетков. А как же? Существует! Но это хорошо для человека, который понимает, что крещение существует не ради обряда, а ради таинства, как и само таинство – ради постижения Тайны. Если человек это понимает, пусть он говорит и об обряде крещения. Это пожалуйста. Но люди обычно кроме обряда ничего другого не знают и не подразумевают.

Реплика. Но Бог-то все равно действует…

Свящ. Георгий Кочетков. А вот это вопрос! Это действительно оказалось большой проблемой в церковной истории. Можно было, оказывается, креститься и не просветиться. Как говорил святой Кирилл Иерусалимский, «вода тебя примет, а Дух не примет», то есть может случиться, что Бог действовать в таинстве не будет. И святой Григорий Нисский тоже говорил, что «вода может остаться водой». Это было сказано в IV веке. И уже тогда это было против обыденного сознания церкви. Так что если ты после крещения ничего в своей жизни не изменил, то, значит, вода осталась водой, то есть крещения как погружения в божественную жизнь Отца, Сына и Святого Духа не было. А что было? Грех. Потому что если человек не принимает Дар Божий, то это большой грех. Понимаете, в чем тут дело? В таинствах нет магии, и тем более в Тайнах. Не обрядом определяется таинство, и не таинством – Тайна, а наоборот, Тайной определяется таинство, и таинством – обряд. А нам хочется попроще, полегче, побыстрее. Совершил обряд, сделал дело – и все, Дух Святой как бы уже обязан сойти к нам и исполнить все наши желания.

Реплика. Но иногда же так бывает.

Свящ. Георгий Кочетков. Нет, не бывает. Потому что Бог всегда свободен. Никакие попытки превратить Бога в «золотую рыбку» не удаются и не удадутся. Бог свободен, Он не обязан быть рабом наших прихотей и тем более наших грехов и страстей. Поэтому и нам важно то, как вы сейчас подготовились, скажем, к первой исповеди, к первому причастию, или к своему крещению, к миропомазанию и т. д. Да, «Сказка о рыбаке и рыбке» – замечательная сказка. Она очень духовная, мистагогическая сказка.

Вопрос. А протестанты по-другому делают. К ним сходит Святой Дух?

Свящ. Георгий Кочетков. А протестанты хитрые. Вы думаете, они такие простачки? Ничего подобного! Они не против таинств, они только говорят: «Мы не знаем, что такое таинство. Увольте».

Вопрос. Как Вы думаете, бывает, что в таинстве к ним сходит Дух Святой?

Свящ. Георгий Кочетков. Конечно, а почему нет? Если мы не назовем таинство таинством, это же не значит, что его у нас никогда не было и не будет.

Вопрос. Если они не так готовятся, как мы, то что получается?

Свящ. Георгий Кочетков. Нет, они готовятся как раз неплохо. Они, как правило, лучше нас готовятся. Я имею в виду общую церковную практику. Не нашу практику. Существует только два варианта такой практики на всем постсоветском пространстве. Наш преподаватель Владимир Иванович Якунцев это недавно изучал. Он писал диссертацию на эту тему и выяснил, что на всем постсоветском пространстве есть только два варианта нормальной подготовки к крещению – наш и еще католический, так называемый неокатехуменат. Но там оглашение проходят лет десять, если не двадцать. Там все круто.

Вопрос. Вы сказали «смотря как вы готовитесь». Значит, для тех, кто не готовится в простых наших православных церквах, есть риск простого обряда?

Свящ. Георгий Кочетков. Да, есть риск простого обряда вместо таинства. А это грех, повторяю, это грех! И поэтому что мы сейчас у себя имеем? Что вокруг нас масса крещеных людей, которые никакого отношения к вере не имеют. Вокруг нас много неверующих людей, которые были крещены. Итак, ничего автоматически в церкви не происходит.

Вопрос. А крещение детей? Оно так распространено…

Свящ. Георгий Кочетков. Крещение детей совершается по вере родителей и крестных. Это потенция, которая еще должна себя реализовать. И в церкви почти потерян механизм раскрытия этой потенции. Девяносто с лишним процентов крещеных детей в церковь не приходят.

Вопрос. Значит, надо прекратить детское крещение?

Свящ. Георгий Кочетков. Значит, надо прекращать. Потому что оно сейчас не оправдывается жизнью. Не сам принцип плохой. Когда-то он работал. Скажем, в V веке он работал. Тогда детей крестили, и все они были верующими. А сейчас это не работает. Коли не работает, значит, надо что-то менять. Надо или возвращаться к взрослому крещению, или что-то делать с детским.

Вопрос. Надо ли потом перекрещивать детей?

Свящ. Георгий Кочетков. А перекрещивать не надо. Перекрещивать можно только в одном случае: если мы точно знаем, что «вода осталась водой». Но чтобы это знать, надо быть пророком, прошу прощения, надо быть святым человеком. И, как я написал в своей магистерской диссертации, которую защитил в Свято-Сергиевском институте в Париже, нужно, чтобы было хотя бы три церковных одинаково негативных свидетельства. Если три святых человека скажут, что это крещение – не крещение, тогда надо перекрещивать.

Так в истории бывало, исторические прецеденты этого есть. Например, в Грузии, в XVIII веке и даже в ХХ веке. В XVIII веке, когда Грузия присоединилась к России, вдруг оказалось, что все были крещены, но христианство там как-то испарилось. И тогда грузинские иерархи взяли и всех заново крестили. То же самое сделал нынешний Грузинский патриарх Илья II, наш хороший друг, мы с ним в самых добрых отношениях. Когда Грузия отсоединилась от России, результат снова был такой же: все были крещены, а верующих по сути не было. И снова был призыв всем собраться в древнем храме у Мцхеты и всех в реке Куре заново крестили. Просто всех подряд, массами. Это было совсем недавно, в 90-е годы,. Хотя это уже не было 100%-ным крещением, потому что крестили только тех, кто хотел и кто сам приходил. Если они считали себя нехристианами, то их всех крестили, не спрашивая, крещен ты был ранее или не крещен.

Мы в России так не поступаем. Из вас, посмотрите, сколько некрещеных? Не так много. А сколько оглашалось? В десять раз больше. Мы никого не перекрещиваем. Нас пытались на это спровоцировать, чтобы обвинить в ереси. Мы же взяли из канонов один важный пункт. Я его назову сейчас. Это не будет лишним, потому что этой терминологией мы будем часто пользоваться на таинствоводстве. Есть такое понятие – восполнение таинства. Это когда таинство совершилось как бы не полностью, когда оно не вполне раскрыло себя, свою потенцию. И мы просто «восполняем недостаток скорбей Христовых». Если не было научения, то восполняем научением, катехизацией, если не было покаяния – покаянием, не было личной веры во Христа – личной верой, не было воцерковления – вхождением внутрь, в глубину церковной жизни. То есть мы делаем 99% из того, что должны были бы делать в церкви при крещении людей. Но так как все-таки 99 – это не все 100, то у нас есть реальный повод сказать, что мы не отвергаем бывшего в детстве или во взрослом состоянии, крещения, прошедшего без всякой подготовки, часто и без веры, или с верой нехристианской или неправославной. Мы не отвергаем это крещение, но его восполняем, особенно в его духовной части. А пусть Господь и Церковь потом судят, что здесь было и есть хорошо, а что нехорошо.

Повторяю, для того, чтобы перекрестить, нужно твердое свидетельство, что первое крещение было совсем недейственным или недействительным. А кто их будет приносить? Священники? Епископы? Вы меня простите! В этом вопросе довериться им абсолютно невозможно. Потому что, как писал в связи с этим св. Симеон Новый Богослов, они хорошие требоисправители, т. е. они прекрасно могут совершать обряды, и всё. Но мы с вами теперь знаем разницу между обрядом, таинством и Тайной. Через них Господь совершает и таинства, но такого рода пророческие свидетельства они взять на себя не могут. Для этого свидетельства должны быть особые личностные харизматические дарования в церкви, которые могут быть совершенно не связаны с иерархией. Но это вопрос сложный.

Вопрос. В каком случае, из-за недостатка чего таинство становится только обрядом?

Свящ. Георгий Кочетков. Если нет христианской веры, прежде всего, и если нет желания за знаком увидеть и постичь означаемое. Самое страшное, если человек принимает таинство по какой-то другой вере или вообще без веры, скажем, по суеверию. Я знаю антропософов, штейнерианцев, которые принимали крещение в Православной церкви, но они вообще не были христианами. Или последователи Ольги Асауляк. Есть и еще какие-то совершенно жуткие секты, стремящиеся получить «посвящение» через крещение в Православной церкви, но, тем не менее, не желающие быть христианами.

Вопрос. Могут ли люди, которые приходят к крещению и воспринимают его как некое магическое действие, не просто уйти без ничего, но вместо Духа Святого получить другого духа?

Свящ. Георгий Кочетков. Увы, могут. Другое дело, что очень трудно это утверждать не на уровне принципа, а на уровне персоналии: вот, мол, ты получил другого духа. Это колоссальная ответственность! Это должен быть пророческий акт, и поэтому нам здесь лучше быть скромными и не судить, если нам, предположим, не дан дар различения духов.

Вопрос. Сейчас зашла речь о восполнении крещения. Я как раз отношусь к тем, кто был крещен в младенчестве и к тому же тайно. У меня была тут же потеряна связь с крестными родителями. Я рос и до последнего времени существовал абсолютно без христианской жизни. В то же время, когда сейчас крестили в храме наших братьев и сестер, я услышал некий такой как бы вскрик, когда их погружали в воду. И у меня обмерло все внутри. Я очнулся буквально через несколько секунд, и после этого пошло очень странное состояние. Это может относиться к восполнению таинства? Что соучастие в таинстве дает уже крещенному?

Свящ. Георгий Кочетков. Это может быть и восполнением, посмотрим. А соучастие – это тоже сильнейший, важнейший духовный акт, так же как и экзорцизм. Неслучайно в евангелии часто говорится, что некто вскричал! Или тот, из кого изгоняли беса, или сам бес. Это не внешнее, не звуковое, натуральное действие, это какое-то другое, духовное, но очень интенсивное действие. Поэтому мне ваш образ очень понятен.

Вопрос. Могут ли христиане участвовать в таинствах других конфессий или в таинствах других вероисповеданий, если те, кто их проводит, не против? Является ли это грехом?

Свящ. Георгий Кочетков. Мы этого еще будем касаться. Дело в том, что крещение почти всех христианских конфессий и деноминаций признается за настоящее крещение, т. е. за благодатное таинстводействие. Поэтому мы признаем не только католическое, но и протестантское крещение, значит, англиканское, лютеранское, реформатское, баптистское, адвентистское, пятидесятническое и т. д.

Крещение – это совершенно особое таинство. В церкви крестить в случае нужды может даже не епископ и не пресвитер, т. е. не священник, а мирянин. А самое интересное, что это может делать не только мужчина, но и женщина. Совершать таинство в случае необходимости может любой верный. Но, как всегда в церкви, если есть возможность лучшего, то воспользуйся лучшим. Если может это делать епископ или священник, пусть делает он. А если не может, тогда пусть делает дьякон. А если дьякон не может, пусть церковный чтец это делает, или катехизатор, или кто-то другой в случае чрезвычайных, форсмажорных обстоятельств, допустим, при угрозе смерти человека. В больницах иногда так приходится крестить, в том числе детей. Ты пришел в больницу, а человек умирает. И он говорит, что он некрещеный, но хочет быть крещеным. Тогда ты берешь и сам крестишь его. Повторяю, даже женщины могут так крестить. Исторически это выглядит довольно трудно, но, тем не менее, признается церковью. А у католиков однажды папа Римский даже признал факты самокрещения, когда люди самих себя крестили. Это было уже после разделения церкви. В православной истории такого признания не было. Хотя я знаю из духовной литературы несколько описаний самокрещений, которые совершенно адекватно описывают то, что духовно должно быть при крещении человека. И у меня нет оснований не верить людям, которые сами пережили это.

Конечно, эту проблему нельзя поставить на поток – мол, пожалуйста, крестите себя все сами. Так нельзя, это ясно, но бывают чрезвычайные обстоятельства, когда происходит что-то сверх всяких правил, сверх всяких границ, сверх ординарных, нормальных чинов. Так что крещение в христианстве, как правило, взаимно признается.

Есть только ряд еретических церквей, которые не считаются христианскими, типа иеговистов, мунитов, мормонов, армии спасения и всех прочих антитринитариев, т. е. тех, которые отрицают веру в Святую Троицу. Так же как антропософы или молокане (так называемые духовные христиане), толстовцы и прочие. Их крещение церковь не примет. Любой из их последователей будет крещен заново. А все остальные принимаются.

Но крещение – это еще не все. Есть и другие таинства. И церковь везде устанавливает свои ограничения и границы, потому что любое таинство принадлежит, как мы сегодня уже слышали, не только к сфере личного благочестия человека, но оно еще и церковно, а значит, связано с общиной верующих. И поэтому, если человек просто решит, что ему удобно зайти куда-то в костел или в протестантский молитвенный дом и там причаститься, то он должен учесть, что церковь этого не приветствует и даже само причастие Православной церковью признается благодатным таинством уже не у всех христиан. Скажем, католическое признается, а протестантское уже нет. Мы с вами об этом как-то уже говорили в связи со священством, поскольку не признается протестантское священство, за исключением скандинавских лютеранских церквей, которые сохранили апостольскую преемственность рукоположений. Остается спорным вопрос с англиканской церковью. Но все-таки сейчас все как-то движется к тому, чтобы англиканское священство не признавать. Поэтому, если ты придешь и захочешь причаститься даже там, где мы признаем таинство евхаристии, скажем у католиков, то тебя тут же могут спросить: «А ты мог бы в этот же день пойти причаститься в православном храме?» Если мог, то, естественно, спросят, почему ты этого не сделал, ты же член Православной церкви. И тебе придется отвечать перед церковью, и это будет трудно. Поэтому без крайней нужды этого делать никому не надо.

Но если, допустим, человек оказался где-нибудь в католической стране или в какой-то иной неправославной стране, и там на тысячу километров есть только один, скажем, католический приход, и вдруг, не дай Бог, этот человек заболевает или находится на грани смерти, тогда он может пригласить католического священника для причастия. Так же как и католик православного. И так в жизни иногда делается. Это не очень афишируется, но это многовековая практика. Так делается, но лишь в случае смертельной опасности, ведь это чрезвычайная ситуация. Это как крещение кого-то верующей женщиной – церковь может признать это таинство, но нужно доказать, что по-другому было нельзя. По дерзновению, по вере что-то подобное может произойти и с некоторыми более традиционными протестантскими церквами, но это вопрос спорный. Здесь нет единого мнения нашей церкви. Как правило, считается, что и этого делать нельзя, именно из-за того, что у протестантов есть проблема с законным, каноническим священством. А коли у них священства нет, а для совершения евхаристии нужен священник, то кто будет ее совершать? Просто избранный народом старший? Это проблематично. Это вопрос очень сложный. Но мы сейчас не будем разбирать все вопросы, связанные вообще с таинствоводством.

Вопрос. Вы сказали, что в случае смертельной опасности католический священник может причастить православного человека. А наоборот возможно?

Свящ. Георгий Кочетков. Да, я же сказал, что можно, что это многовековая практика. Она всегда существовала, но только в периферийных районах, где есть какие-то особо трудные ситуации.

Вопрос. А на II Ватиканском соборе это как-то определялось?

Свящ. Георгий Кочетков. Нет, II Ватиканский собор в «Декларации об экуменизме» подтвердил как раз традиционную точку зрения, что причащаться все должны только в своей церкви и что причащать можно только людей из своей церкви. Т. е. на самом деле он запретил интеркоммунион. Но на практике часто это постановление собора нарушалось. Сейчас, особенно при новом папе, римская курия начинает всерьез бороться с этими нарушениями, хотя они были очень широко распространены после II Ватиканского собора при прежних папах. Но сейчас ситуация сильно меняется. Есть уже довольно большая разница, возникшая буквально за последний год.

Но давайте вернемся к нашей теме. Я вам рассказал, что такое таинства в отличие от обрядов и Тайн. Я рад вашим вопросам, потому что они говорят о том, что вы более или менее хорошо восприняли суть нашего главного вопроса. Все вопросы были по делу. Значит, вами усвоено главное понятие – что такое таинство: таинство молитвы, таинство веры и таинство жизни Церкви.

Второй вопрос возникает из самого понятия таинства как мистериального, онтологического акта и сакраментального, исторического процесса. Мистериальный акт развертывается в истории как сакраментальный процесс. Но как же он развертывается? Чтобы ответить на этот вопрос, я ввел понятие «нормаль таинства». Что это значит? Нормаль таинства – это внутренняя форма, или внутренняя структура таинства. Кто из вас любит философию, кто, может быть, читал Аристотеля, тот помнит, что у него есть особое понятие формы, которое резко отличатся от нашего современного понятия. У него форма – это внутренняя структура, это как бы костяк в человеческом теле. Эта внутренняя, взаимосвязанная структура тела таинства очень важна.

В нормали есть всего лишь несколько основных моментов или элементов.

Каждое таинство требует некоторого приуготовления. Например, перед литургией это пост и молитва. Есть также некая центральная часть таинства. На евхаристии – это евхаристический канон, анафора, т. е. молитва возношения святых даров – хлеба и вина. И вот в этой молитве, как и во всех других основных молитвах таинств, есть введение, т. е. префацио, где обычно как раз содержится обращение к Богу, благодарение Его за возможность совершать таинство, и какие-то другие вводные моменты. Это как бы начало основной таинственной молитвы, которое быстро переходит во вторую часть первого элемента нормали. Эта вторая часть называется анамнесис, или анамнез, как говорят врачи. Анамнесис по-русски переводится как «воспоминание». Вот это воспоминание является очень важным, потому что мы просим Бога воспомянуть нас, как и мы сами воспоминаем действия Божьи в аналогичных случаях, аналогичных тому, что мы сейчас собираемся делать. Это первый элемент нормали таинства.

Второй элемент, который обычно следует сразу после воспоминания, это некое основное прошение таинства. Здесь мы просим Бога исполнить то, ради чего мы совершаем это таинство. Мы здесь обычно действуем по какой-то формуле, которая часто называется формулой таинства, и которая обычно является еще и объявлением в церкви о происходящем в ней. Формула таинства всегда объявляет нам и всей церкви о том, что в ней сейчас духовно происходит. Церковь должна знать это. Поэтому в ней должно быть объявление. И это объявление должно быть формульным, т. е. очень кратким называнием того, что же составляет сущность таинства. Но для того, чтобы Бог ответил нам на наше формульное прошение, чтобы Он совершил в церкви Свое дело, мы совершаем призывание Духа Святого, или по-гречески «эпиклесис». По-простому, в русифицированной форме, его иногда называют эпиклеза. Вот эти формула таинства с его основным прошением и призывание-эпиклесис и есть второй элемент нормали таинства.

Обратите внимание, что это все еще второй элемент таинства. Просто эти элементы сложные. Чтобы их не было слишком много, чтобы не было десятка с лишком, я их укрупнил. В первом элементе – это приуготовление, потом введение-префацио и потом воспоминание-анамнесис. Можно было написать, что это три отдельных элемента, но это было бы слишком громоздко, тем более надо учесть, что в разных случаях могут иметь место какие-то свои отклонения от обычной нормали. Все поняли, что первый элемент нормали – это приуготовление, потом префацио (введение), и потом анамнесис (воспоминание), а второй элемент – это формула таинства с его основным прошением и призывание Духа Святого, т. е. эпиклесис, ибо мы всегда призываем Силу Божью совершить то, о чем мы просим?

Вопрос. Объявление относится к эпиклесису?

Свящ. Георгий Кочетков. Нет, к формуле. Но это тоже второй элемент. Объявление – это формула таинства и наше основное прошение. Это то, чего мы у Бога в таинстве открыто и церковно, сообща просим: пусть то-то произойдет. Скажем, в Крещении это слова «крещается такой-то во имя Отца и Сына и Святого Духа». Вот это формула. И это же в Крещении является нашим прошением, потому что это не просто изъявительное наклонение. Оно еще имеет характер прошения, желательного наклонения: да крещается такой-то. Мы об этом просим и мы это же объявляем, но по одной формуле. И обычно после этого идет специальное прошение к Духу Святому. В Крещении его нет, а вот, скажем, в Евхаристии оно есть. Это прошение о том, чтобы пришел Дух Святой и преложил, «переменил» хлеб в тело Христово, а вино – в кровь Христову. Мы для этого и просим Духа Святого сойти к нам, на нас и на наши дары. А в западной традиции прошение имеет немного другое, как бы восходящее значение. Там, наоборот, просят Бога принять наши дары и нашу жертву на небесный, Божий жертвенник. У нас тоже есть эти прошения, а значит, есть и восходящий эпиклесис, и нисходящий. Или мы Бога призываем к себе, или мы призываем Бога принять то, что мы Ему жертвуем. Например, хлеб и вино. И то, и то будет правильно.

Далее, третий элемент нормали. Он в общем-то чисто мистический. Он хоть и входит в таинство, но его надо отнести уже к области мистики, потому что он не имеет никакого формального выражения. Это ответ Божий на наше прошение. В нормальном случае нам не надо было бы включать этот элемент, потому что мы никак не можем отследить его объективно. Но для того, чтобы показать, что Бог свободен отвечать или не отвечать нам, отвечать одним образом или другим, я указал этот элемент в третьем элементе нормали. Это ответ Божий и еще наша реакция на этот ответ. Мы в ответ Богу говорим: «Аминь». Помните, как было: «Крещается такой-то во имя Отца! Аминь. И Сына! Аминь. И Святого Духа! Аминь» То же самое на Евхаристии вы сегодня трижды говорили «аминь». Или вы не говорили?

Реплика. Говорили, но не знали, что это часть нормали.

Свящ. Георгий Кочетков. Но вы даже не знали, на что вы этот «аминь» говорите. Вы даже не знали, что вы говорите его на ответ Божий. Бог отвечает на наше призывание Духа Святого и основное прошение таинства. Это предполагает ответ Божий, что Бог отвечает нам соответствующим образом. А мы на это – на свершение Божье, на исполнение нашего прошения – говорим «аминь», т. е. «истина», «истинно так». В этом слове есть еще смысловой элемент желательности: «да будет так!». Это сложное слово. Вы об этом помните, вы это знаете. Но в нем есть не только элемент желательности, есть и элемент утверждения истинности происходящего и происшедшего.

Четвертый элемент нормали – это ходатайство, по-латыни «интерцессио». Что значит это ходатайство? Оно означает, что в результате Божьего действия и действия Церкви таинство начинает являть свои дары. И вот, даром таинства является наша способность и внутренняя потребность ходатайствовать за других, молиться за других, и даже за весь мир. Помните, сегодня на Евхаристии мы ходатайствовали сначала за святых праотцов, отцов, патриархов, пророков, евангелистов, мучеников, исповедников, воздержников, и о всяком духе праведном, в вере достигшем совершенства. Потом еще за болящих, о находящихся во всяких искушениях, о проходящих духовный подвиг иноческой жизни, о нищих, о бедных. О том, чтобы Господь укротил всякую человеческую ярость, гнев, войны, распри, чтобы искоренить всякие шатания церковные и расколы. О том, чтобы Господь помог нам преодолеть все отклонения от божественной правды, от божественной нормы. Это всё входит в ходатайство.

Вот это и есть интерцессио. Оно бывает очень обширным. Например, в древней литургии святого апостола Иакова оно очень длинное. И на литургии Василия Великого оно в два раза больше того, что мы сегодня слышали на литургии Иоанна Златоуста.

Последний элемент нормали. После откровения даров таинства это, конечно, усвоение даров, в том числе через принятие их в себя. Например, освященные на евхаристии дары хлеба и вина, т. е. Тела и Крови Господних мы потом употребляем в пищу. Мы подходим и причащаемся. Это и есть усвоение даров таинства. И потом мы благодарим за то, что получили от Бога в церкви во время таинства. Итак, усвоение или принятие даров и в заключение благодарение за них – это есть последний, пятый элемент нормали таинств.

Так строится вся нормаль. Так развертывается обычное таинство в историческом времени, так мистериальный акт раскрывается как сакраментальный процесс.

Я думаю, что сейчас вам стало все значительно понятнее. Вы понимаете, из чего состоит этот процесс, потому что вы в нем сами уже участвовали. Это проходит, конечно, очень быстро. Объяснять бывает дольше, чем все это переживать в жизни. В жизни все очень коротко. Вы должны понять, насколько в церкви важно каждое слово. Когда доходит до основной части богослужения, тут нельзя отвлечься ни на секунду. Так во всех таинствах.

Конечно, надо добавить, что всякое таинство приносит и свои плоды. И если собрать все плоды таинств, то где-то в эсхатологической реальности мы должны будем произнести или услышать еще некий последний аминь. Так что у нас получается, вообще говоря, три «аминь». Первый – после того, как Бог отвечает на наше основное прошение в таинстве. Второй – когда мы употребляем дары таинства, скажем, когда мы причащаемся. И сегодня вы слышали, как стоящие у чаши на плате два брата тоже говорили «аминь». Видите, это неслучайно. Это и был второй «аминь». Этим свидетельствуется от имени церкви, что ваше причастие истинно. Кажется, зачем надо говорить «аминь»? Но это только кажется формальностью. Бывают случаи, когда «аминь» не скажешь. И с детьми это бывает, и со взрослыми. Бывает, что человек подходит к чаше, и вдруг с ним начинает что-то такое твориться, такой сгусток злобы из него выходит, что и причащать такого нельзя. И тогда никакого «аминь» не будет. Даже если причастишь, все равно «аминь» сказать нельзя, потому что благодать Божья ни с какой злобой, ни с каким беснованием не совместима. Это очень важно. Вы согласны?

Вопрос. Тогда и причащать нельзя?

Свящ. Георгий Кочетков. Лучше бы и не причащать. Иногда бывает, что после причастия какой-нибудь ребеночек начинает орать у чаши. Не просто плачет, а бывает именно сгусток злобы. Он не хочет, в принципе не хочет причащаться. А мамы его скручивают и все равно причащают. Вот это совершенно недопустимо делать.

Реплика. А спасать-то надо…

Свящ. Георгий Кочетков. Вот я и говорю, так спасать не надо.

Вопрос. А как же с больными детьми? Может быть, он психически болен.

Свящ. Георгий Кочетков. Больные детки очень хорошо причащаются. Я причащал массу всяких деток, в том числе психически нездоровых, дебильных, аутистов и т. д. И взрослых тоже. Они прекрасно слушаются. У нас часто подвозят к чаше одного мальчика. Он очень тяжелый аутист, и может быть даже хуже – что-то типа дебильности. Пока еще едет, он весь из себя исходит, но когда подъезжает к чаше, он становится просто как ангел. Это поразительно, это повторяется из раза в раз! А бывает и наоборот: подносят ангела, а у чаши он превращается в беса. Понимаете? Это серьезные вещи. Хорошо, что вы этого не видели. Вам повезло. Дай Бог, чтобы вы никогда этого не видели. А священнику приходится с этим иметь дело. И вот тут второй «аминь» имеет большое значение. Конечно, самое большое значение имеет последний «аминь», что называется, при Последнем Суде. Вот там уже произносится «аминь» на все. Это уже конечный «аминь», «аминь» в эсхатоне, в эсхатологической реальности.

Вот, собственно говоря, и вся наша сегодняшняя премудрость. Все просто. Это почти вся наша с вами тема. Я очень коротко и просто вам ее рассказал. Видите, ничего сложного здесь нет. Есть ли у вас какие-то вопросы?

Вопрос. Допустим, если у священника нет веры, то совершается ли таинство?

Свящ. Георгий Кочетков. Таинство совершает Бог в Церкви, и через Церковь, и для Церкви. Таинство совершается, когда оно открывает Церкви и каждому верному врата духовных Тайн. Если вера есть хоть у двух-трех человек, находящихся в храме, то таинство совершится по вере этих людей, хотя и не по вере священника. А священник тогда просто совершает обряд, или, как говорил митрополит Антоний Сурожский, лежит под лавкой связанный ангелами в то время, когда при таинстве служат ангелы, даже ради этих двух-трех верных.

Вопрос. Значит, таинство может совершиться для человека, который не имеет веры, за счет человека, который эту веру имеет и находится в церкви?

Свящ. Георгий Кочетков. Не совсем так. Смотря что значит – не имеет веры. Если это младенец, который не имеет веры просто потому что он дитя, то это одно. Он имеет веру, но не может ее адекватно выразить, ибо он еще маленький. Он не имеет лишь осознанной веры. Тогда, конечно, во избежании магии нужны крестные и верующие родители (хотя бы по одному).

Вопрос. Какой тогда смысл крещения детей? Лично я это воспринимаю, как что-то притянутое, как какой-то магизм.

Свящ. Георгий Кочетков. Это может быть оправданно, но может быть и не оправданно. Магизма не должно быть. Он может быть, но может его и не быть. Вы вспомните евангелие, когда Христос исцелил расслабленного. Именно видя веру тех, кто принес этого расслабленного, кто раскопал кровлю, спустил через крышу к ногам Иисуса своего больного. И, видя веру их, Христос его исцеляет. А расслабленный был паралитик, он не мог даже ничего ни сказать, ни сделать самостоятельно.

Реплика. Даже не мог сказать: зачем вы это делаете, мне это не нужно.

Свящ. Георгий Кочетков. Дело в том, что хоть паралитик сам не может сказать ничего, но вы же прекрасно знаете, как человек расслабленный чутко реагирует на то, есть ли связь между ним и окружающими или нет. Если нет, то будет как раз то, на что нельзя сказать «аминь». А если есть, то хотя он не может сказать ничего сам, но он одобряет это. Среди нас есть одна оглашаемая. У нее был инсульт и паралич. Она не говорит, но оглашалась и исповедовалась. Она ничего ни написать, ни сказать не может, и даже ее катехизатор не знал, как она будет исповедоваться за всю жизнь. Но мы нашли выход из положения. Я просто спрашивал ее о грехах, а она отвечала головой «да» или «нет». Так как есть определенный опыт церкви, как это надо делать и что надо спрашивать, а чего не надо, то она прекрасно исповедалась, не хуже всех остальных, и сейчас причащается.

Вопрос. Взрослый человек еще как-то может реагировать, а младенец? Не ребенок, а именно младенец.

Свящ. Георгий Кочетков. Дело в том, что практика крещения младенцев действительно небезусловна. Ребенок-то уже словесный. Но мы предполагаем, что если крещеный младенец будет находиться в нормальной духовной атмосфере дома, где есть молитва, есть покаяние, где есть духовная жизнь, то он будет жить этим же духом, потому что младенец в первую очередь перенимает это от окружающих. Как правило, он находится в гармонии с ними, прежде всего с родителями, т. е. с теми, с кем он живет. Почему недостаточно одного желания бабушки для крещения младенца? Бабушки приходят и говорят: «Хочу крестить внука». Я говорю: «А родители?» – «А я взяла его у родителей, чтобы они не знали». Я говорю: «Нет, вот этого делать нельзя. Он живет с вами или с родителями?» – «С родителями». – «Тогда я крестить не буду. Вот если бы он жил с вами, я бы знал, что этот младенчик будет верующим. Я знаю вас, как верующего человека, и если он будет с вами, тогда другое дело, тогда можно. А если он живет с родителями, а они неверующие и не хотят его воспитывать в вере, то крестить младенца нельзя. Потому что иначе он будет крещеный, но неверующий, что хуже некрещеного неверующего».

Вопрос. Когда священник совершает обряд, он обязательно должен знать, по крайней мере, кого он крестит, какие условия жизни крещаемого и т. д.?

Свящ. Георгий Кочетков. В том-то и дело! И то, что у нас священники, как правило, не знают ничего этого, это беда. Они и свою общину, и прихожан своих не знают, потому что приход – это круговорот, как тут узнаешь? И тем более крещаемых.

Вопрос. Получается, что священник должен проводить не только общую исповедь. Ведь он должен действительно знать, верит человек или нет?

Свящ. Георгий Кочетков. Ну, конечно. Допустим, сейчас на Пасху я причащал много людей. Естественно, большинство из них я знаю, но всегда есть какой-то процент людей, которые подходят к чаше, но которых я не знаю. Я всегда очень внимательно смотрю. И всегда видно церковный человек или нецерковный. Это очень легко узнать – верующий человек или неверующий. Если у меня возникают хоть малейшие сомнения, я обязательно спрашиваю: «Когда вы последний раз причащались?» На этот вопрос один мне сказал: «Лет пять назад» – и то, скорей всего, соврал. Но мне было достаточно того, что пять лет назад. Я, конечно, им объясняю, что в этом случае нужно дальше делать, но таких людей не причащаю. До таинства я их не допускаю. Но священник должен быть внимательным. Даже если ему придется, в силу, может быть, его недостаточной опытности, спрашивать каждого. Иначе получается грех.

Вопрос. Если участвуешь в таинстве, и в то время, когда должен быть ответ Божий, ничего этого не чувствуешь, не ощущаешь, то значит ты недостоин?

Я поясню, что я имею в виду. У нас закончится 3-й этап, и мы уйдем в пустыню. Но бывают такие моменты, когда не чувствуешь ничего, будто нет присутствия Бога.

Свящ. Георгий Кочетков. Ну и что, у Христа тоже было чувство, и это было не только чувство, а определенная реальность богооставленности. Он воскликнул: «Боже мой, Боже мой, для чего Ты Меня оставил?» Понимаете? Что же, Бог отсутствовал на Голгофе? Нет. Поэтому чувствам своим не слишком доверяйте, друзья мои. Чувства могут быть, а могут и не быть. Чувства могут обмануть. С чувствами надо быть очень осторожными, потому что чувства часто связаны с желаемым, когда мы желаемое выдаем за действительное. Если мы желаем чего-то не того, то чувства тоже пойдут не туда. Поэтому тут надо быть с чувствами очень осторожными. Хотя не надо ими совсем пренебрегать. Как я вам уже не однажды говорил, все духовное проходит и через душевное. Значит, и через чувства, и через разум. Но это духовное не сводится к душевному. Все душевное не обязательно проходит через духовное, хотя все духовное обязательно проходит через душевное. Это уже антропологические вещи. Это, может быть, вам трудновато слушать, но все-таки запомните это, потому что здесь люди очень легко обманываются. Они, допустим, попадают в какой-то духовный кризис, а от этого никто никогда не гарантирован, и у них может быть духовно все нормально, но душевно их «колбасит», разрывает на части, ибо они еще не обрели внутренней целостности. Естественно, это душевно, а иногда и телесно, тяжелое состояние. Человек как бы болеет и душевно, и телесно. И люди неразумные начинают думать, что Бог их оставил, а то и вообще, что никакого Бога нет, что они сами себе все придумали. Понимаете? Это очень серьезно. Эту ошибку никогда не делайте. Не слишком доверяйте своим чувствам. Их надо принимать к сведению, но не больше. Они могут подтверждать что-то важное, а могут и не подтверждать. Помните, мы говорили о том, как оценивать вещи? По двум критериям: по плодам и по духу. По духу, но не по душе. «По плодам их узнаете их», – сказано в Писании. И еще по духу. Но для того, чтобы по духу судить, надо иметь дар различения духов, а это еще одна харизма, это еще один Божий дар. И он может у кого-то быть, а у кого-то может в какой-то момент и отсутствовать. Поэтому будьте здесь внимательны. Духовная жизнь не всегда бывает простой.

Вопрос. Существует ли какое-нибудь таинство, которое дается для обновления церкви? Таинство откровения или еще что-то. Существует ли что-то, что отслеживает те изменения, которые должны происходить в церкви?

Свящ. Георгий Кочетков. Скорей всего, имеется в виду не таинство, а Тайна. Например, существует Тайна общения и Тайна христианского братства. Это как раз то, что имеет отношение к общинно-братской жизни. Это больше всего обновляет церковь, потому что это очень открытые и живые реальности. Бог любит открытых и свободных людей. Это называется верой. Бог особо любит верующих людей. Но людям по разным причинам тяжело жить открытыми. Потому что это рискованно, потому что неудобно, невыгодно и т. д. Иногда это даже неприятно. А то, что приятно, как раз чаще всего Богу не угодно. Не всегда, но часто, очень часто. Псалом 132 как раз относится к Тайне братства. Но, наверно, можно было бы найти и какие-то таинства, которые способствуют духовному обновлению в церкви. Хотя для меня это в первую очередь харизма, для меня это в первую очередь Тайна Духа, Тайна дара духовного. Но надо еще подумать. Может быть, мне подскажут мои братья и сестры?

Реплика. Может быть покаяние? Покаяние всерьез может способствовать обновлению.

Свящ. Георгий Кочетков. На самом деле все таинства этому способствуют.

Реплика. Другое дело, что их нельзя использовать как механизм.

Свящ. Георгий Кочетков. Да, это, пожалуй, очень хороший ответ. Может быть, больше всего, покаяние есть такое таинство. Почему мы так настаиваем на том, что в нашей стране в церкви и обществе должно произойти покаяние за 75 лет советской власти? Без всяких оглядок на нацистскую Германию, фашистскую Италию, на Мексику, на империалистов США и т. д. Но если покаяние будет выражено как-то особенно, соборно. Иначе это не будет таинство покаяния. Это будет индивидуальное доброе дело, и все.

Вопрос. Что является последним этапом, усвоением даров в таинстве Крещения? Это то, что происходит сейчас, в эту неделю?

Свящ. Георгий Кочетков. Не только. Главное здесь – троекратное погружение в воду. Мы же здесь на Евхаристии благодарим за таинство Просвещения, а духовным плодом собственно крещения обычно является таинство Миропомазания. Если брать большое таинство Крещения, в которое включается и покаяние, и крещение, и миропомазание, и причащение, т. е. то, что мы называем таинством Просвещения, то, действительно, здесь есть духовные дары, то, что о. Александр Шмеман определил так: исполнение таинства крещения совершается в таинстве миропомазания. Потому что оно должно вести к Дару Духа Святого. Это дары таинства Просвещения. И они усваиваются таким образом, потому что без благодати, без Дара Духа Святого трудно усвоить дары крещения, трудно умереть со Христом, трудно с Ним и жить, потому что мы же Его не видим. Если бы Он был среди нас, как человек, это было бы одно, а так как этого нет, то требуется присутствие Духа Христова, т. е. Его благодати.

Свящ. Георгий Кочетков. Да, здесь одно всегда исполняет другое. Есть очень интересные переходы между таинствами. Нет жестких границ между ними. Мы об этом тоже будем говорить в будущем.

* Беседа записана 24 апреля 2006 года во время Светлой седмицы в паломничестве.